Он предпочитал работать в домах, оборудованных дверными замками повышенной секретности. Уже одним только своим присутствием это техническое ухищрение делало жильцов, спрятавшихся за бронированными дверями, практически беспечными. А часто меняющиеся коды и прочая электроника – они лишь на неопытного обывателя производили впечатление, для специалиста это были семечки.
Дом, в котором он сейчас находился, был именно таким. Жилье улучшенной планировки. Просторные холлы между квартирами отделены от лифтов стальными дверями с глазками на них. Другие двери, попроще – фанера с армированным стеклом, – перекрывали площадки между лифтами и узкой мрачноватой лестницей. По таким лестницам обычно ходят разве что жильцы трех-четырех нижних этажей. Освещены они едва-едва, окошки узкие. А по вечерам, если здесь не тусуются подростки, расписывающие стены, вообще ходить неприятно. Однако все это ничуть не затрудняло условий работы.
Имелись, конечно, и минусы. Эти улучшенные дома, как правило, предусматривают присутствие сторожих в подъездах. Для этой цели отведены стеклянные загончики, обычно закрытые занавесками – хоть какой-то уют. Но загончики сами консьержки, как они себя именуют в элитных домах, запирают на замки и щеколды – для собственной же безопасности. А если ты знаешь коды и ведешь себя независимо, такая бабка даже и не обратит на тебя никакого внимания. Иногда, правда, устраивают допросы: кто таков, да к кому и так далее. Вероятность допросов увеличивается, если в доме проживает солидная публика: бизнесмены, крупные чиновники, бывшие партийные бонзы областного значения и им подобные.
Но чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, чтобы избегать дурацких расспросов, он знал несколько простых способов, которыми постоянно, и не без успеха, пользовался. Главное здесь – это не упустить собственной инициативы. Работать на опережение.
Все вышеперечисленные условия имели самое прямое отношение и к дому, расположенному рядом с центром почти миллионного города Белоярска, в нескольких кварталах от величественного здания бывшего обкома партии, а ныне краевой администрации, от главной городской площади с неизменными гранитными трибунами и стремительно шагающим с высокого пьедестала в никуда бронзовым Ильичом, чей решительный жест руки, в соответствии с новым временем, указывал на противоположную сторону обширного асфальтированного пространства, где возвышался гостиничный комплекс а-ля «Хилтон», так сказать, восточно-сибирского розлива.
Киллер был впервые в этом городе.
Он считал себя профессионалом достаточно высокого уровня и старался выполнять свое дело в одиночку. Те, от кого он получал очередное задание, аванс и окончательный расчет, не отягощали его ненужными советами. Фотография клиента, деньги, необходимое оружие, а дальше исключительно дело исполнителя. Дело техники...
На сей раз нужды в фотографии не было. Портреты клиента размером метр на два, а где и побольше, были выставлены по всему городу – на рекламных щитах и в витринах магазинов, а листовки с открытым, улыбчивым лицом простого сибирского мужика, уже правившего в крае в смутные времена первых лет демократизации, но отодвинутого нынешним губернатором, – эти яркие листовки полоскались на резком зимнем ветру и глядели на прохожих со всех столбов и подъездов.
Киллер не интересовался тонкостями политической борьбы, деталями предвыборной губернаторской гонки, до конца которой оставалось еще побольше двух месяцев. И не собирался он размышлять над тем, почему именно этот кандидат в губернаторы, Валерий Смирнов, утверждавший с плакатов и листовок: «Голосуй за своего! Не ошибешься!» – стал его, киллера, клиентом. А не, скажем, ныне действующий губернатор Андрей Гусаковский, пожелавший продлить срок своего правления в крае, или вон тот, Алексей Минаев, чье строгое лицо человека явно ученого, умного, в очках, указывало на серьезность его намерений. Их лица тоже отовсюду следили за горожанами, проходящими и проезжающими мимо, напоминая, что подступает ответственная пора – надо думать! Будто все остальное время этим заниматься нет ни малейшей необходимости...
Но как бы там ни было, а судьба первого из претендентов была, по сути, предрешена. Иначе зачем бы сейчас, в этот самый момент, стоял киллер перед дверьми лифта на седьмом этаже большого элитного дома и напряженно вслушивался, что делается этажом выше.
В дом он вошел без проблем. Два дня, которые он отвел себе на изучение подходов к объекту, дали исчерпывающую информацию.
Как еще в недавнем прошлом государственный чиновник высокого ранга, этот Смирнов был человеком внутренне дисциплинированным. Время его казалось размеченным по минутам – раз и навсегда. Что значительно облегчало задачу. Именно поэтому из всех возможных вариантов киллер легко выбрал наиболее для себя безопасный.
Ежедневно в девять вечера Смирнов, проживавший в обычном, пусть и повышенной комфортности, доме, а не в скромном личном особняке, которым отдают предпочтение руководители новейших времен, выводил на прогулку своего пса – шоколадно-рыжего ирландского сеттера по кличке Лан – так, во всяком случае, слышал киллер собственными ушами. Сеттеры – собаки охотничьи и никакой опасности для чужого человека не представляют. И это – хорошо.
