Парень – лет 20-23, одет в рваные модные джинсы с пуговицами на задних карманах и в черную тишотку. На ней – принт в виде карты метрополитена г. Москвы. На голове – надетая задом наперед бейсболка. Правое предплечье в цветных тату. На ногах кеды-конверсы[1]. В руках скейт[2].
Девица в мини – фитоняшка[3] примерно того же возраста. Постоянно жует жвачку. Губы накачаны филлером, пупок с пирсингом, икры в татушках. Юбка-мини, топик, курточка и криперы[4] на платформе. На запястье розовый смарт-браслет. Всё яркое и кричащее.
Инженер в кепке(Игорь Сергеевич) – хорошо к 60. Патриотически настроенный либерал без харизмы, но с амбициями. Он же – интеллигент на нерве. Из-под дерматиновой темной кепки, которую он то и дело снимает, выглядывают сальные волосы. На лице – скорбь, наложенная двумя высшими образованиями. Серый галстук, такого же цвета костюм, коричневые сандалии и светлые носки. Всё из универсама советских времен.
Мужик(Пётр) – 40-45 лет. Балагур и насмешник. Ни разу не интеллигент. Без амбиций. Широкие штаны и легкая болоньевая куртка, несвежая майка, китайские кроссовки. Всё дешевое, по цвету – мрачное. С рынка. На руках виднеются плохо сведенные наколки.
Лайфхакер(Арнольд) – к 30. Представитель компании, занимающейся проведением курсов психологических тренингов личностного роста «Лайфхак». Тощий и манерный – с характерной латентностью. Типичный хипстер. Бороденка, очочки. Куцый пиджачок, короткие узкие брючки, цветные носочки, ботики-лоферы. Весь до тошноты яркий, эклектичный и дерганый. Харизмы – ноль. Карманы забиты всяким мусором – вейпом[5], гаджетами и прочими навороченными приблудами.
Женщина с длинными ногтями(Алла Григорьевна Величина) – либерально настроенная патриотка с харизмой. С хорошим возрастом. И с большой буквы. Холеная. Умная. Практичная. В меру цинична. Платье. Обувь. Сумка. Всё самое дорогое… Ногти.
Мужчина с кейсом(Андрей Викторович Белов) – в возрасте, но еще «вполне». Полноват. Очки, часы, кейс. Внутри кейса – ноутбук, планшет, зарядки и спиннер[6]. Костюм качественный – почти фирменный. Туфли дорогие.
Просто мужчина – просто мужчина. И просто костюм. Не без иронии и отличительных черт, но в толпе теряется. Возраст неизвестен.
Лейтенант(Филимонов) – классический полицейский в штатском. Иронии мало, отличительных черт тоже. Внешне можно перепутать с Просто мужчиной, возраст тот же.
Баба с пакетами – гастарбайтерша без возраста. Что-то в районе 40-60. Из-за разновеликих сумок и пакетов непонятно, во что одета.
Пенсионер с кроссвордом – возраст «к закату». Молчун, очкарик. Дужка очков перевязана изолентой. Рубашка клетчатая, штаны коричневые, подтяжки. На ногах тапочки. В руках брошюра с кроссвордами и сканвордами.
Мальчик с железной дорогой(Саша)[7] – не девочка. Допубертатного периода. В инвалидной коляске. Кроссовочки, майка с мультипликационными вагончиками, спортивные штанишки. Коробка с игрушечной железной дорогой лежит на его худых коленках.
Мама – мама Мальчика с железной дорогой. В соку. Одета по моде.
Бомж – классика. В «трениках» и шубе. От 20 до 60.
Седой мужчина – категорически 55. Подтянут, ироничен. Себе на уме. В джинсовом костюме, благородных тонов водолазке и светлых мокасинах.
Группа «Метрополитен» – 10-15 человек разного пола и возраста, тщетно пытающиеся одеваться, как Седой мужчина. Они же Массовка в начале пьесы.
* * *
Фойе театра.
Тут и там видны названия станций – м. «Третьяковская», «Марксистская», «Площадь Ильича». Некоторые фрагменты на стенах представляют собой движущиеся вагоны метро. На одной из стен изображен эскалатор с вертикальными лампами. По эскалатору едут люди.
На скамьях у гардероба и в фойе устроились актеры и актрисы, переодетые в пассажиров, ждущих поезда на платформе. Посреди фойе высится сине-красная колонна с информационным терминалом, кнопками «справки» и «экстренного вызова», а также изумительным названием «ИНФОSОS». Около «инфососа» толпятся зрители.
При входе в зрительный зал, как в метрополитене, стоят турникеты. Около них – билетерши в форме работников подземки. Программки раздаются, как флаеры и листовки-завлекаловки в переходах метро, бесплатно, но с надрывом: «Да возьмите же, наконец! Возьмите!»
