За стол перед Михаилом сел усталого вида худощавый мужчина лет сорока, одетый в серую робу. По правилам, установленным в тюрьме, он был коротко пострижен – было видно, что из-за прически заключенный чувствует себя неуютно: он то и дело поглаживал «шевелюру», будто надеясь, что его волосы внезапно отрастут. В правой части лица мужчины, под очками с перемотанной изолентой дужками, красовался налившийся синим цветом синяк.
«Словно интеллигент, попавший в переделку», – подумал Михаил. Если бы он не знал, что совершил сидящий перед ним, то решил бы, что бедняга попал в пенитенциарное учреждение по ошибке, будучи перемолотым маховиками такой гигантской машины, как государственная система.
– Ну что ж, – начал Михаил. -Я здесь, чтобы помочь вам.
«Интеллигент» сидел молча, рассматривая Михаила из-под очков.
– Руководство нашего учреждения достаточно обеспокоено вашим последним поступком, – в сфере, где работал Михаил, в присутствии заключенных было строго-настрого произносить слова, как-то напоминающие им о том, что они находятся в месте лишения свободы. -Поэтому я проведу с вами сеанс терапии, во время которого мы постараемся разобраться в причинах ваших проблем и, по возможности, искоренить их.
Михаил, принимающий участие в экспериментальной программе пенитенциарной психологии, суть которой заключалась в оказании психологической помощи особо проблемным заключенным, несколько нервничал. За те три недели, что он работал по программе, у него было два заключенных, не считая сегодняшнего: первый, по его собственному выражению, «раскидал Михаила за лоха», а второй набросился на тюремного психолога с бритвенным лезвием, которое до этого прятал во рту. К счастью, за дверью дежурили двое крепких тюремных надзирателя с нелетальным, но чрезвычайно эффективным оружием: они сразу же ворвались в комнату психорегуляции и обезвредили заключенного, вскочившего во время «сеанса» на стол и крепко прижавшего к шее остолбеневшего от испуга Михаила острое лезвие, безумно ухмыляясь.
«Интересно, что же принесет нам сегодняшний опыт?», – подумал психолог. Руководство тюрьмы считало программу весьма перспективной, поэтому и обратилось за помощью к исследовательскому центру психологии, в котором работал Михаил. Однако сам Михаил относился к задумке психорегуляции проблемных заключенных с рациональным скептицизмом по одной простой причине: он знал, что даже в самом центре программу считали самым настоящим отмыванием бюджетных денег, которые государство выделило на ее разработку.
Но, тем не менее, программа должна была осуществляться, поэтому Михаил и находился сегодня в выкрашенном в зеленый цвет кабинете, где горел мягкий теплый свет. На стенах висели живописные пейзажи, в искуственных окнах голограмма изображала красивый безлюдный пляж, а из динамиков под потолком доносился приглушенный шум океана. Однако несмотря на кажущуюся безмятежность обстановки, за кабинетом велось пристальное наблюдение с помощью скрытых камер, а за дверьми стояла вооруженная охрана, которая, как показала практика, оказалась весьма необходимым элементом программы.
– Вы мне не поможете, – вдруг произнес «интеллигент» безразличным голосом (из карточки пациента Михаил знал, что сидящего перед ним зовут Николаем).
– Ну, почему же, – осторожно начал психолог. -Вы, наверное, слышали поговорку о том, что безвыходных ситуаций не бывает? Так вот, для человеческой психики она более чем правдива. Большинство плохих поступков продиктовано какими-то внутренними психологическими проблемами, которые, хоть и кажутся обладателю этих проблем неразрешимыми, на самом деле такими ни разу не являются. Дело лишь в том, хотите ли вы избавиться от проблемы, либо продолжите строить своему сознанию ментальную клетку, в довесок к физической?
Николай опустил взгляд на свои руки, спокойно лежащие на столе. Разбитые костяшки были намазаны зеленкой – основным средством оказания первой помощи в тюремном медпункте.
«А вот его бывшему сокамернику обычной зеленкой не помочь», – подумал Михаил.
– Мне здесь нравится, – медленно произнес Николай. -Вы знаете, я всегда очень сильно ценил свободу. Обстановка в вашем кабинете напоминает мне о прежней жизни, – он вновь утих.
Михаил молчал, зная, что иной раз пациенту надо дать выговориться, не подталкивая к нужной теме.
– Ну, хорошо. Я расскажу свою историю. Ведь никому хуже не будет от того, что мы попробуем, не так ли? – будто решился заключенный. -Вы хотя бы делаете вид, что вы заинтересованы в решении проблемы, – он не стал добавлять, что давно хотел кому-нибудь исповедаться, рассказать истинную причину своего ужасного поступка. Однако ни откровенно насмехающееся лицо следователя, ни презрительные лица присяжных заседателей не вызывали у него подобного желания, скорее наоборот.
Николай тяжело вздохнул, собираясь с мыслями.
– Все началось с того, что я купил сыну резиновую уточку. Именно с того момента моя жизнь начала превращаться в ад.
Михаил замер.
– Вы можете рассказать все по порядку?
