Ночным «звонком в дверь» уже тяжело было испугать и даже удивить. С кровати встала на автомате – на ходу просыпаясь, тяжело шаркая ногами, пошла открывать дверь. Уже как пару лет перестала приводить себя в порядок перед открытием двери ночью. Только краем глаза глянула в зеркало. Боковое зрение отметило растрепанную короткую стрижку, слегка помятое лицо и затуманенные сном глаза. «Красавишна…а ведь когда-то спросонья я была иной…», – пронеслось ехидно в голове.
На пороге стоял, переминаясь с ноги на ногу, то ли от нетерпения, то ли от неловкости молодой парень в домашней одежде и тоже, судя по лицу, недавно мирно спавший. Этого жильца я не знала. Стало немного интереснее.
«Простите, но меня заливают… сверху… а на квитанциях об оплате квартиры есть телефон сантехника. Я звонил, честно звонил, а он сказал пойти к Вам. Вроде как, только Вы решите это… этот… вопрос…»
«Номер квартиры какой?»
«Я не сообразил посмотреть… простите»
«Ваш номер квартиры какой?»
«95»
«Значит заливает 99. Пошли.»
По дороге на 7 этаж расспросила жильца как он вообще стал жить в нашем доме. Если в двух словах, то знакомая знакомой порекомендовала владелице квартиры (милой старушке, вдруг ударившейся в религию, но тихой и никого вопросами веры, не напрягающей) разрешить пожить в ее отсутствие Роме, то есть ему… на данный момент нашему «затопленному». Для себя информацию я восприняла по-иному – сдала в аренду бабулька квартиру свою, а сама уехала к детям за границу – то ли на земли обетованные, то ли в Европу. Не помню точно куда дети ее иммигрировали. Да… боятся правду говорить… не хотят налоги платить… в деньгах терять. Горько. Горько и обидно. Ведь «накрапают» соседи в налоговую, или со зла квартиранты нажалуются участковому. И что в итоге. Минимум – скандал, и мне неприятности, а максимум – суд и штраф немалый. Может конечно все и тихо пройти… а может…
Дверь 99-ой находилась за еще одной дверью так называемого «предбанника». Выведенный звонок этой квартиры был частью видеодомофона, что мне говорило о какой-никакой, но финансовой обеспеченности жильцов. На звонок никто не отреагировал. Чтож … Надо будить жильцов 100-й. Долго не открывали. А в затылок мне сопел еще более взволнованный «затопленный» Рома.
«Хорошо хоть молчит – не сетует и не дает «дельных» советов», – подумалось и сразу упорхнуло, так как Рома вкусно и громко зевнул у меня за спиной, а двери предбанника распахнулись одновременно с его зевотой. Я зевнула по цепочке за Ромой. На пороге появился Федор – хозяин 100-й квартиры. Коренастый крепкий мужчина после 50 лет. Он мне всегда напоминал гнома Гимли из «Властелина колец», а сейчас ночью вообще был просто его точной копией. «Гимли»-Федор зевнул вслед за мной. Скрыв улыбку и расшаркавшись с извинениями, я быстро начала пояснять сложившуюся ситуацию. На лице Федора лежала мрачная тень недовольства человека, которого разбудили ночью абсолютно беспричинно на его взгляд. Но в процессе моих извинений-пояснений, в его лице произошла удивительная метаморфоза – тень недовольства сменилась заинтересованностью, которая плавно перешла в теплое участие и завершилась широкой и безумно обаятельной улыбкой. Я теперь поняла, почему такая красавица как Нина (жена Федора) смогла в свое время влюбиться в такого несимпатичного мужчину как Федор. С появлением улыбки на лице, Федор становился настолько обаятельным и приятным, что говорить с ним хотелось, о чем угодно, лишь бы долго. Федор в свою очередь бурчал свое: «Да, ничего, ничего, с каждым может быть…Проходите, стучите в двери к ним. Спят видать крепко…».
«Простите…простите…ПРОСТИТЕ», – в процессе пояснений начал вклиниваться в разговор «затопленный» Рома, и с каждым «простите» он повышал интонацию, и третье «простите» прозвучало на очень высокой ноте, еще пару «простите» и он точно перейдет на ультразвук…
Ну, вот – перехвалила. А ведь молчал, сопел и зевал. И чего неймется. Ведь сдвинулся же его вопрос с мертвой точки, сам же видит.
«Я прошу прощения! Там НОГИ!». Мы с Федором одновременно замолчали и глянули на Рому, точнее туда куда показывал его указательный палец – аккуратненько и скромно, будто бы украдкой, направлял наш взгляд действительно на ноги. Дверь в 99-ю была приоткрыта. Почему мы это не увидели сразу я не знаю. Может угол зрения был обманчив, а может мы просто были настроены на 100-ю квартиру. Не знаю. Видать, что два интеллигента и один потоп – это неправильно. Была бы я в компании с менее сдержанным жильцом, то после открытия Федором предбанника, «затопленный» моментально бы ринулся стучать в дверь к обидчику, и «НОГИ» в приоткрытой 99-й были бы замечены сразу. А в данный момент собрались три абсолютно уравновешенных человека, выдержка которых и привела к тому, что «НОГИ» и приоткрытую 99-ю сразу не заметили.
Но, как бы там ни было, в щель от приоткрытой двери 99-й были видны ноги. Они были обуты и торчали подошвой кверху, как будто бы их владелец лежал там в темноте квартиры на животе. Мы втроем переглянулись. Федор посмотрел на меня взглядом полным вопросительных матов из разряда «что за …?», при чем улыбка с его лица упорхнула вместе с волшебной харизмой. Взгляд Романа был более красноречив и в секунду менял свой окрас – от победоносного: «Я же говорил, что там ноги!» до почти истеричного: «А что же теперь делаАААть?» Я аккуратно постучала костяшками пальцев по двери. В абсолютной тишине звук стука был слегка зловещим. Что же, пришлось первой подать голос.
