Введение
О Матвее Сидоровиче Кузнецове известно все и ничего. Он старался избегать громких скандалов и интриг. Он не создал знаменитых театров, не покровительствовал знаменитым художникам и певцам, не был ярким политическим деятелем, его не проклинали рабочие как жестокого эксплуататора, он не писал в эпистолярном жанре… Но зато он создал фарфоровую империю, территориальный охват которой значительно превосходил границы Российского государства. То немногое, что сохранилось в архивах – это многочисленные купчие, записки в биржевой комитет, отчеты товарищества М.С. Кузнецова да скупые газетные и журнальные сообщения. Его фамилия даже не фигурирует у летописца именитых купеческих родов П. Бурышкина в «Москве купеческой». В представлении Бурышкина Кузнецов являлся выскочкой, недостойным в силу определенных своих качеств страниц его книги. Матвей Кузнецов не был оценен современниками по достоинству. Весьма скупой биографический очерк создавался при его жизни И. Токмаковым, но в дальнейшем более подробных сведений о нем не появлялось. В произведениях советского периода он выставлялся комедийной фигурой скупердяя или в лучшем случае как капиталист нового поколения, бесцеремонно орудующий в дореформенной России.
Лучшим биографом Кузнецова служит его фарфор. Он вдохнул в него жизнь для многих поколений. Хрупкий, белоснежный кузнецовский фарфор кажется вечным, поскольку он живет в каждой семье, несмотря на две войны и революцию.
Часть 1 Глава 1 А начиналось все так
Великая фарфоровая империя Кузнецова родилась из добротного деревянного дома на берегу реки Дорки, что в гжельских землях, где в начале ХVIII века жили старообрядцы-кузнецы. В истории предпринимательства семьи Кузнецовых, как в зеркальном блеске их посуды, отразилась вся история русского фарфора от кустарных мастерских Гжели, небольших крестьянских заводиков, отдельных фабрик вплоть до создания монстроподобных предприятий-гигантов, подобно Молоху высасывающих человеческие и природные ресурсы и производящих все тот же хрупкий, звонкий, белоснежный товар, которым человечество не устает восхищаться вот уже полторы тысячи лет.
***
В семейных хрониках любой известной промышленной династии существует полумифологический образ ее основателя и легенда о приобретении первоначального капитала – основы могущества и процветания потомков. История родоначальника Кузнецовых – Якова Васильевича, как и история Саввы Морозова или Уильяма Рокфеллера, окружена ореолом таинственности. Это крестьянин, пришедший из безмолвствующей крестьянской среды гжельских старообрядцев поповского согласия[1], предки которого – кузнецы и гончары – испокон веков селились здесь, в самом сердце России, в покрытых густыми лесами землях, молясь в своих уединенных скитах и ведя в ожидании Страшного суда тихое полумонастырское существование. Местность эта граничила со знаменитой Гуслицкой волостью – центром старообрядчества.
На проезжем тракте между деревнями Ново-Харитоново и Речицами стоял большой богатый дом. И жил в этом доме кузнец со своими сыновьями. Кузнецы на Руси селились по окраинам, их дома всегда стояли особняком, чтобы беды какой не приключилось, ведь огонь в кузнице горит не переставая, а там и до пожара недалеко, дома-то везде деревянные. Был ли до этого на том же месте более бедный дом его пращуров, или стал строиться Яков Васильевич от родителей самостоятельно – неизвестно.
Сама фамилия Кузнецов, наряду с Мельниковыми и Рыбаковыми обозначающая профессиональную принадлежность человека, считается одной из самых распространенных на Руси, как было востребовано и распространено их ремесло (если не считать традиционной триады Иванов – Петров – Сидоров).
Известно, что предшественники Якова уже носили фамилию Кузнецовых. По переписке 1716 года в деревне Харитоновой значился некто Фадей Иванов, его жена Наталья Власова и их дети: Ефрем, Авакум, Феклист, Митрофан и Пелагея. Старший, Ефрем, был дедом Якова. Сыновья Ефрема уже носили фамилию Кузнецовых и, вероятнее всего, были кузнецами. Яков был сыном Василия Ефремовича и Федосьи Родионовны. Сам родоначальник знаменитой династии был женат на Прасковье Ивановне, и у него было двое детей – слишком мало для того времени. И никому неведомо было тогда, что эта небольшая семья станет основоположницей могущественного рода фабрикантов Кузнецовых. От кузнечных промыслов вскоре осталась одна фамилия, а гжельская глина принесла потомкам Якова славу.
Кузнец из Речиц, Яков сын Васильев (1761—1816/23), отличался богатырским сложением, ему под стать были и сыновья – Терентий (1781—1848) и Анисим (1786—1850) – здоровенные детины, наделенные огромной физической силой, да и на язык остры, в чем угодно убедить смогут. Но скрытны и хитры. Не понять, чего у этих раскольников на уме. Их, известно, побаивались, о них ходили разные слухи, не случайно кузнецы в народных представлениях путались с нечистой силой (вот и Н.В. Гоголь нам поведал про кузнеца Вакулу и его приключения с чертом перед Рождеством) и даже сами умели колдовать. Во времена дохристианские называли кузнецов «сварожичами» – сыновьями бога огня Сварога-могучего, сурового бога-воина. Да и принадлежали они к затерянной в гжельских лесах старообрядческой общине… Вот и недолюбливали местных сварожичей жители окрестных деревень, но на поклон приходили: кому коня подковать, кому инструмент справить… Всегда при работе кузнеца находили: и в праздники, и в будни, и ранним утром, и поздним вечером. В постоянном ожидании Антихриста и Страшного суда как еще спастись старообрядцам как не изнурительным трудом. В нем одном и была надежда на спасение. И горел не погасал огонь колдовской кузницы, а дружная семья, вопреки сплетням, только крепла и год от года умножала свои богатства. Горды были Кузнецовы своим нелегким трудом, ибо старообрядческий общежительный благой труд «Бога ради» приравнивался к христианскому подвигу во имя спасения. Он даже в ряде случаев напоминал о мученичестве Христа. «Не унываем в трудех, зане труды вечное блаженство подавают. Не малодушествуем в подвизех, зане подвизи венцы безсмертные плетут. Не огорчаемся в терпении, зане терпение сладость присносущую раждает»[2].
