Сознание постепенно возвращалось. Сначала боль в голове и ноге. Затем голос в голове: «Придурок. Ну разве так можно. Как больно.» Почувствовал руки на холодном, бетонном полу. Пошевелился и определил свое положение в пространстве, оказалось сижу на полу, вытянув ноги вперед и упираюсь руками в пол сзади. «Кажется очухался, придурок» ныло и скулило в раскалывающейся от боли голове.
Память возвращалась. Мы бежали по длинному подвалу нашего дома. Впереди бежавший палкой бил лампочки и без того тусклые и редкие. Я бежал последний уже в темноте. Только далеко впереди маячил свет и мелькали фигуры кричащих и ржущих ребят. От удара в голову я потерял сознание.
Что-то в моей больной голове сидело и постоянно ныло. С прояснением сознания стал прояснятся и мрак, окружающий меня. Я стал различать предметы. Скоро стал видеть всё, как при дневном свете. Наверное, что –то в мозгу повредил, подумал я. «Дело- дрянь» пронеслось в голове, «Он всё видит и возможно слышит». Шизофрения – раздвоение личности. Неужели от сильного удара я стал о себе говорить в третьем лице?
«Пацан, ты только не нервничай, всё будет хорошо. Ты не сошел с ума, это просто телепатия- передача мысли на расстоянии. Слыхал о таком?» Ещё бы не слыхал, мечтал научится, читать чужие мысли.
– А, ты кто и где- спросил я вслух.
– Если не испугаешься, посмотри справа от себя наверху.
Нашел кого пугать, пацана выросшего во дворе заводского района. По карнизам 13-го этажа ходил в тапочках; в болоте тонул; когда учили плавать, скинули где поглубже – выплыл; по горящей черной лестнице в противогазе лазил, помогая пожарным разбирать завал; ноги ломал дважды, четыре сотрясения мозга пережил, голову пробивали неоднократно; а такие пустяки, как порезы, ушибы и синяки сменяли друг друга по очереди. В округе не было ни одного подвала, ни одной крыши, где бы я не побывал.
На железке, поддерживающей трубы, сидело нечто мохнатое, с большими глазами и тихо ныло. Одна нога была поджата, другая окровавленная безвольно свисала.
– А, ты кто? Леший? Домовой?
Голова моя раскалывалась от боли, и я плохо соображал, что происходит.
– Какая тебе разница, – огрызнулось сверху.
– Ты мне ногу сломал, открытый перелом, кажется, – не переставая ныть сказало Нечто.
Надо было помочь, не бросать же в беде Это. Любое существо, попавшее в беду, вызывает чувство сострадания и желание помочь. Вспомнились плакаты в травматологии, в которой частенько приходилось бывать, как ни как, дважды ломал ногу. Первым делом надо зафиксировать конечность при помощи шины, т.е. надо найти какую-нибудь палку и привязать её крепко к ноге. В закутке у дворника нашел доску от ящика и старый халат. Доску обломал до нужного размера, халат разодрал, как мог, на полосы, которыми и примотал доску к ноге. Зафиксировал.
–Тебе к врачу надо- посоветовал я, – у вас врачи-то есть?
–Есть, такие же коновалы, как и у вас, только далеко, я не доберусь, – вздохнув сказало Нечто – ты сам давай к врачу.
– А, ты так и будешь здесь сидеть? Может тебе что-нибудь надо, я принесу.
– Если не затруднит – молока и хлеба. Будешь выходить, в коморке дворника в кармане старого пальто есть ключи от всех дверей в подвал. Возьми только один. Да и не трепись, о том, что видел, а то в дурку заберут. Скажут, что пацан так головой треснулся, что у него крыша съехала.
Голова действительно раскалывалась и меня подташнивало. По опыту знаю, это признаки сотрясения мозга.
Выбравшись из подвала, меня поразил нестерпимо яркий свет дня. Ждавшие на улице пацаны, увидев меня всего в крови и с разбитой головой, потащили сразу в поликлинику, благо она была у нас во дворе.
Добродушный доктор, обрабатывая мою рану, поинтересовался, где сейчас можно так получить по голове. И тут меня понесло. Нет, я и раньше мог довольно лихо загнуть, но сейчас в меня вселился Мюнхаузен.
– Да это как-то невзначай получилось, – начал я, как будто неохотно, постепенно набивая себе цену. – Катались мы с ребятами на горке у железной дороги и уже собирались идти домой, как вижу летят с горки на одних санках две маленькие девчонки, как раз на перерез паровозу. Раздумывать времени не было. Я сломя голову кинулся, чтобы их перехватить. Одну из них, сидящую сзади успел стащить левой рукой с санок, а вторая катилась прямо под паровоз. В неимоверном прыжке, я налету свалил её с санок, но продолжая по инерции лететь, врезался в паровоз. Когда очнулся, состав уже уехал. Ребята помогли дойти до поликлиники.
– Ну ты герой, паровоз не помял? Я тебе, в награду, вышью звезду на лбу,– очень серьезно сказал доктор.
– Не надо,– пролепетал я,– не из-за награды я это сделал.
Ходить со звездой во лбу, мне ну очень не светило.
Выйдя из поликлиники и немного успокоившись я подумал, а не привиделось ли мне всё это. Уж больно всё неправдоподобно. Может от сильного удара у меня появились глюки? Но сунув руку в карман, я нащупал ключ, тот самый от подвала.
Быстро приведя себя в порядок, переодевшись и наспех перекусив, прихватив бутылку молока и пол батона за 13 копеек, зелёнку, бинт и выскочил во двор.
Ключ я взял от входа в подвал пятого подъезда, он ближайший от нашей арки и по расположению самый удобный, в смысле отхода, в случае чего.
