«Вначале было слово, и слово это было Кот».
Терри Пратчетт «Кот без прикрас».
В ночи раздался крик, от которого я проснулась! Надо сказать, что я проснулась от собственного крика, и сильной, неожиданно жгучей боли. Казалось, что безымянный палец левой руки пилили ржавой пилой с длинными кривыми зубьями. Из трёх маленьких ранок на пальце сочилась кровь.
Откуда-то, из-под моей левой руки, вынырнул и вздыбился милый, белый и пушистый годовалый кот по имени Дядя Фёдор. Он был явно обескуражен происходящим и вкус кровушки человечьей, которую он отпробовал впервые в жизни, застал его врасплох.
Однако, кот Фёдор быстро оценил ситуацию, почувствовал себя виноватым и быстро…исчез. У кота этого, знаете ли, много потайных местечек и уголков по всей квартире. В прятки с ним играть – обрекать себя заранее на постоянный проигрыш.
Правда неотвратимо заявила о себе. Добродушный, миролюбивый и ласковый – до сего момента – кот коварно цапнул меня спящую за палец. Может, ему приснился кошмарный сон, в котором он, подобно храброму киплинговскому мангусту по имени Рики-Тики-Тави, сражался с коброй. Сражался и одержал победу, приняв за кобру мой палец.
В окно светила полная луна, я глотала слёзы от боли и обиды, оказывая первую медицинскую помощь самой себе. «Так, коты зубы не чистят, – размышляла я. – Фёдор точно не чистит зубы. Бактерий там столько же, сколько у него шерсти».
Давлю на палец, сцеживая «отравленную» кровь в раковину под журчание воды и собственные рыдания. Никогда не думала, что коты так больно кусаются. Успокаивало то, что Дядя Фёдор был привит от всего, в том числе и от бешенства. Укушенный палец ныл невыносимо. На всякий случай я выпила таблетку антибиотика, завалявшегося с прошлой бронхитно-сопливой осени. Этого мне показалось мало. В ход пошёл хлоргексидин, зелёнка, йод, медицинский клей, а увенчал всю композицию бактерицидный пластырь. Я немного успокоилась и перестала рыдать.
