Слово «капитан» в обиходе аквариумной компании появилось в период записи альбома «Радио Африка», куда вошла, как известно, песня «Капитан Африка». Сергей «Африка» Бугаев, хоть и был тогда уже всеобщим знакомцем и даже любимцем, по возрасту претендовать на титул капитана никак не мог. В капитаны были произведены Гребенщиков и Курехин. У Гребенщикова это прозвище довольно быстро всеми забылось (вплоть до фильма «Два капитана II»), а вот за Курехиным закрепилось.
Меня же Боб тогда окрестил Шкипером. Что он имел в виду – бог весть. Просто слово, более редкое, чем «капитан», да и звучит красиво. Предполагалось, видимо, что я тоже буду играть какую-то ведущую роль на корабле двух капитанов. Прозвище не прижилось, да и не знал о нем почти никто, кроме двух «капитанов» и самого «шкипера». Теперь же оно вовсе и забыто всеми… кроме его создателя. И по сей день, почитай уже тридцать лет спустя, всякая эсэмэска, всякий e-mail, всякий телефонный звонок от БГ начинаются с теперь уже лишь нам двоим понятного обращения «Шкипер».
Я всю жизнь пишу о Курехине. Первый мой текст о нем – короткая, сухая биографическая справка на самую первую пластинку, где он играл, «Jam Session Leningrad», – появился еще в 1980 году. С тех пор было бесчисленное количество аннотаций, рецензий, интервью, пояснительных комментариев к новым релизам, анонсов к юбилеям и фестивалям. Разумеется, все эти годы – особенно после июля 1996-го – я думал о книге.
Мыслей было много, идей тоже, несколько раз я брался за работу, но всякий раз застревал перед необъятной сложностью задачи – не только из-за невероятного обилия фактов и трудности объединения под одной обложкой огромного разношерстного и подчас очень противоречивого материала. Но главное – из-за страха высушить, превратить брызжущего идеями, талантом и юмором острого и умного человека в сухую материю журналистского расследования.
Очень хотелось, чтобы книга о нем была бы такой же яркой, такой же бурлескной, такой же многослойной и многозначной, такой же завораживающей и неуловимой, как и он сам и как его «Поп-механика». Чтобы книга эта стала таким же памятником Курехину, как «Электропрохладительный кислотный тест» стал памятником Кену Кизи. Однако я понимал, что я не Том Вулф и что так у меня не получится.
Мне говорили: «Кто же, как не ты! Ты ведь про него все знаешь!» На что я всегда отвечал: «Всего про Курехина не знает никто!» И приводил в качестве примера известную древнюю притчу о слоне и слепых. Для тех, кто ее не знает или подзабыл, напомню. Семеро слепцов, скитаясь по пустыне, наткнулись на слона и стали ощупывать неведомое им большое животное. «Да это ствол дерева!» – воскликнул один, сжав в объятиях огромную слоновью ногу. «Нет, это змея!» – сказал другой, ощупывая хобот. «Да нет же, это веревка!» – возразил им третий, которому удалось ухватить развевающийся хвост. «Все вы ничего не понимаете! Это просто стена», – сказал четвертый, упершись руками в огромный бок. Ну и так далее…
Так и мы все с Курехиным. Всякий пишущий или вспоминающий о нем начинает с набившего уже оскомину стандартного перечисления: музыкант, композитор, актер, постановщик мультимедийных шоу, создатель «Поп-механики», режиссер, телеведущий, художественный и политический провокатор. И хотя мы, в отличие от слепцов, видим, казалось бы, всю фигуру, которая теперь уже не скрывается за своими острыми, язвительными и бесконечно смешными интервью, понять ее, тем не менее, и сегодня, спустя шестнадцать лет после курехинского ухода, не многим проще, чем это было при его жизни.
Эта книга – не биография, не творческий портрет и не всесторонний анализ того, что представлял собой Сергей Курехин – художник, мыслитель и человек.
Эта книга очень субъективна. Мне повезло, я много лет хорошо знал Сергея Курехина, какое-то время с ним дружил, какое-то время мы были заняты совместной работой, что всегда сближает. Еще больше я думал о Курехине, анализировал, пытался понять на основе того, что он делал, и того, что я о нем знаю, мотивы движений его души, их цели и конечный результат. Я просто попытался самым простым и понятным языком, не гонясь за формой, написать о том, что я видел, что помню, чему был свидетелем.
