Читать онлайн полностью бесплатно Андрей Кивинов - Куколка

Куколка

Молодая, красивая девушка Женя, по прозвищу Куколка и ее подруга подрабатывают тем, что грабят подгулявших новых русских, подсыпая им клофелин. Одно из таких приключений, когда в руках Куколки оказывается кассета с компроматом на известного политика, влечет за собой целую цепь кровавых убийств.

ПРОЛОГ

1976 год

– Мужик, двадцать копеек дай! Выручи. Помираем – трубы горят.

– Не помрете, отцы святые. На вас дрова возить можно.

– Тьфу, е… – Женька проводил туманным взглядом жадного прохожего, облизал сухие губы и повернулся к приятелю. – Ну и видуха у тебя, Серый. Здрасьте, я ваша тетя.

– У тебя не лучше. Советская власть плюс электрификация всей страны. Героически посидели. Редкостный кайф.

– По поводу чего пили-то, помнишь?

– Извини, вспоминать больно. Попозже чуток спроси.

– Все, на хер, последний раз. Иначе не дотянем до коммунизма.

Женька кряхтя опустился на бетонный поребрик тротуара и трясущимися пальцами потер виски. Повод, повод. Слабое утешение сегодняшнему отходу. Хлестали без всякого повода. Появилась деньга, ну и… Ваше здоровье, товарищ.

Он пошарил по карманам заношенного клетчатого пиджака и достал надломленную “Приму” без фильтра. Доломав сигарету, прикурил. Серега уселся рядом.

– Зря бормотуху с водярой мешали.

Женька не ответил. Серый после каждого “штопора” плакался про смешение напитков надеясь, что его поймут и посочувствуют. “Конечно, конечно, старичок, “ершик” – штука такая…”

Глушить начали с утра, дома у Сереги. Он толкнул у магазина том Дюма – хватило на пару пузырей “Молдавского розового”. Потом Женька пошарил по закромам и отыскал на антресолях клад – военные зимние ботинки, вполне пригодные к эксплуатации. Ботинки потянули на две “Пшеничных” и банку рыбного паштета.

Продолжили на природе – в садике средней школы. Школьники на каникулах, садик-райский уголок. Кто-то все ж помешал и в “раю”. Утром Женька заметил опухоль на костяшке указательного пальца.

– Серый, с кем это я?

– Валька с тридцатого дома подкатил. У него сушняк домашний был. В канистре. Ничего штучка.

– И за что я его? – Да он сам, козлина – на рожон полез. Кажется. А может, ты. Да ладно, вы после помирились.

Женька выбросил окурок и лег на газон, примыкающий к тротуару.

– У тебя точно нет? Хоть на пиво? Серый еще раз вывернул карманы. – Голяк, как в гастрономе после ревизии.

– Может, у Вальки есть? Сползай.

– Вальку супруга за волосы вечером из садика уволокла. Пролетаем.

– Сдохнем же, у меня уже пульса нет.

– Блевани, полегчает.

– Нечем. Паштет не залежался. Попробуй еще стрельнуть. Бог не фраер, дадут. Хоть копеек сорок.

Серега поднялся с поребрика и побрел клянчить мелочь. Прохожие, заметив его качающуюся фигуру, отворачивали глаза и ускоряли шаг. Добровольный взнос в фонд спившегося строителя светлого будущего – не самая заманчивая перспектива. Нажрутся как сволочи, а утром клянчат на опохмелку. Будто им насильно водку вливали. Почему таких не свозят на необитаемый остров и не оставляют навечно? Прохода нет от пьяни.

Серега вернулся через десять минут, сжимая в тощей ладони гривенник.

– Копейки до “маленькой” не хватает. Пошли, Зинка нальет.

– Зинку выгнали позавчера. БХСС пиво проверил. Пятьдесят процентов воды. А новую бабу я не знаю.

– Уговорим, пошли. Не человек, что ли? Женька, не вставая с газона, достал из нагрудного кармана маленькое зеркальце с отколотым уголком. Жуть. Лицо опухло, как будто он только что подвергся нападению целого роя пчел. В левом глазу лопнули сосуды, и глаз превратился в вишню.

Женьке было тридцать пять, но выглядел он на полтинник. Врач-сосед сказал, что если он будет продолжать пить такими же темпами, то до сороковника не дотянет. Каждый раз, просыпаясь после возлияния,

Женька обещал себе, что это все, в последний раз, что ни в жись, ни капли. Однако если капля падала в рюмку, Женька забывал все клятвы и летел в пропасть.

Он жил в однокомнатной квартире вместе с матерью-пенсионеркой. Мать давно махнула на Женьку рукой, все слова о “взятии за ум” расшибались о непробиваемую стену. Единственной реакцией на Женькины запои были теперь слезы по ночам. Неделю назад, когда Женька распустил руки и ударил мать, она собрала еще не пропитые сыном вещи и уехала к сестре в деревню. “Чтоб ты сдох, скотина…”

Женькин отец умер еще лет пять назад от цирроза.

– Слышь, пионер, – окликнул Серега проезжавшего велосипедиста, – помоги гегемону, дай копеек десять. Я директора школы знаю. Отличником будешь.

– Брежнев пускай подает, – насмешливо бросил пацан, зная, что еле стоявший на ногах дядька не догонит его “Орленок”.

– Вот сучонок… Жека, айда на скамейку. Я вчера в траву пузырь пустой спрятал. Сдадим. Как раз на пиво. А то светимся тут – меня участковый в ЛТП упечь хочет, ментяра плюшевый. Давай, поднимайся, брат. Что делают, гады, что делают. Споили страну…

Женька спрятал зеркальце, со второго захода поднялся и, не отряхивая с пиджака прилипшие комки земли и траву, двинул следом за приятелем.

Бутылка под скамейкой их не дождалась. Серега, высказав по этому поводу пару широко распространенных фраз, плюхнулся на скамью, глубоко переживая горе.

Женька, как менее эмоциональный и как более нуждающийся в лекарстве пьяница, продвинул Серегину идею несколько дальше:

– Вон помойка. Битком. Пошли пошарим. Есть богатей – не сдают посуду. Зуб даю, найдем. Хоть из-под кефира.

Серега встрепенулся, натурально ожил, отломал от скамейки кусок деревянной рейки и покатил к цели. Женька решил искать стеклотару без помощи орудий труда.



Другие книги автора Андрей Кивинов
Ваши рекомендации