Задумчивость слишком часто входила во Врежа на протяжении всего довольно долгого перелёта. Скорее всего, это было какой-то обратной реакцией; перегорел перед стартом, наверное… И вот, снова прилипнув к одному из удалённых от мирского любопытства иллюминаторов, он давал работу своей памяти, лишь иногда переключаясь на появляющуюся периодически, справа налево точку-звёздочку, имя и фамилию которой знали здесь только двое, по долгу своей работы. Он же, как и остальные девять человек на "Арамисе" ничего не знали о, почему-то, совсем одинокой звезде, как большинство пассажиров электрички ничего не знают о проплывающей за окном деревне. Вот и теперь эта бесцветная точка, на много парсек отдалённая от других светил, соринкой проползала по иллюминатору, доказывая, что последний не заклеен снаружи черной фотобумагой. На ожидание того, когда корабль снова к ней повернется, уходило время и этим разбавлялось слишком обильное время отдыха.
"Рекомендации к полётам" предписывают в случае не загруженности экипажа делами продолжать полёт в специальных камерах, которые здесь называют "Аквариум". Итальянцы давно уже так сделали; вообще темпераментные натуры обычно предпочитают полёт во сне, избегая этим скуку. Но Врежу спать не хотелось, тем более искусственно. Хотя он сам и медик, и биолог, но ко всем медицинским препаратам у него была моральная аллергия. Заставить самого себя принять что-то, не являющимся органической потребностью было для него делом нелёгким. Тем более что за полёт только в один конец, дважды необходимо быть пациентом "Аквариума": при наборе и гашении сверхскорости.
Послышался голос командира полёта Майкла Уэддоу, выкрикивавшего "Рей". Врежу не нравилось, что его несложное, в общем-то, армянские имя по-английски или на эсперанто выговорить так уж трудно. Во всяком случае, с Реем он мирился через силу.
А вывели его из состояния нирваны в связи с признаками заболевания у Доррис. Но стоило медицинским оком с расстояния оглядеть хворую, как стало ясно, что молодой женщине просто скучно, об этом говорила и крайне женственная, по её мнению, поза. Командир – штатный сухарь, так чьё внимание заострить на себе? – Врежа Бакунца, он обязан видеть всю суть.
Томные девочки стали попадать в полёты. Раньше, когда он два года поступал в Ростовский Филиал Академии астронавтики, поступавшие девчонки отбирались очень строго, даже слишком. …Но за короткий срок, видно, произошли изменения.
– Так что болит-то? – хотел спросить Вреж с насмешливой интонацией, но получилось как-то не так, почти задушевно, и это вселило в неё уверенность.
– Ничего, просто не хочется стоять на ногах.
– Ну и как? Очень не хочется?
– Между прочим, я не шучу. Я ж не ребёнок, и не забыла, где нахожусь… Просто непонятное что-то, два месяца ничего подобного не было, а что ещё будет через месяц…
– Прилетим.
– Прилетим ли?
Бакунц принёс необходимую аппаратуру для осмотра, осмотрел – вроде всё нормально, хотя есть данные и о небольшом переутомлении, однообразие – тоже изматывает.
– Искусственная гравитация – не земная, сама знаешь. Разный организм по-разному на неё реагирует.
– Что же я – первый раз лечу, что ли? Никогда этого не было.
Всё же глаза Дорис Гимус явно дразнились, и это перечёркивало все диагнозы.
– Давай я тебя перетащу в "Аквариум". В ответ – двусмысленный смешок и разговор начал развиваться не на научную тему. Уэддоу, зачем-то дежуривший у кабинки Дорис, многозначительно стал в дверях, точь-в-точь как администратор гостиницы в двадцать три ноль-ноль. Вреж промямлил, что если жалобы повторятся, лучше Гимус перевести в камеру к спящим Сандро и Монике, а за её делами нетрудно приглядеть и Ван Шао.
Всё это было понятно и без него. Третий месяц полёта со скоростью, которая не вписывается в воображение, которую не ощутишь человеческими органами, нагнетал чувство невероятного одиночества. Соответствующая подготовка, конечно, имеет результаты, но люди – есть люди, и у каждого что-то щемит в груди; только не все в этом сознаются. Ко всему, полёт "Арамиса" и сопровождающего его аварийно-спасательного 0-21, обыденного при таких перелётах, рядовым-то и не был.
Четырнадцать землян на двух земных же сооружениях мчались туда, где чуть больше года назад уже были люди. Почти случайно открытая крохотная, по сравнению даже с солнечной, системка из двух планет при малой по массе двойной звезде, оказалась изумительным уголком вселенной, где возможна земная жизнь. И, может быть, даже в большей степени, чем на самой Земле. Шесть астронавтов эмоционально передавали данные об увиденном, по телевидению были показаны заснятые ими живые существа то милые, то откровенно страшные. Но неожиданно всякая связь с экипажем оборвалась, а немного спустя, было точно установлено о его гибели. Все полученные анализы об атмосфере, радиации, химическом составе окружающей среды не давали повода думать; что причина трагедии кроется в этом. Земная наука уже достаточно закалилась в тонкостях астрополётов. Неоценимая помощь, в своё время, пришла от других цивилизаций, существ очень высокоорганизованных, но и до сих пор, идущих с нами лишь на ограниченные контакты. Люди с этим смирились и, оставаясь благодарными им за приобщение к сверхскоростям, сами начали открывать новые пространства, где песчинками находились те или иные формы жизни. И вот теперь, было достаточно очевидно, что экспедиция погибла под действием каких-то совсем ещё неизвестных сил, а, может быть, и в результате злого внеземного умысла.
