– И жили они долго и счастливо, – торжественно дочитала Кристина болтающей ногами Соньке.
Момент был неподходящий, но я просто взбесилась.
– Ага, но такой вариант по статистике на последнем месте, разве нет? Чаще всего – несчастливо и недолго, поэтому разводов скоро станет больше, чем браков. Хуже, если из соблюдения приличий – долго и несчастливо. На третьем месте счастливо и недолго, потому что обязательно кто-то заболел и умер, или попал в автокатастрофу, или был счастлив, но потом без предупреждения влюбился, или просто решил свалить и…
– Да-да, я в курсе, – Кристина торопливо захлопнула большую книгу с рекламно улыбающимися принцессами, спустила с колен Соню и подтолкнула ее в сторону двери. – Иди, солнышко, посмотри, чем заняты братья, и скажи, что скоро будем обедать.
Соня умчалась, топоча ножками, а Кристина адресовала мне такой взгляд, что я тоже почувствовала себя ее ребенком.
– Прости, не стоило говорить это все при малышке…
– У тебя все в порядке? – она продолжала изучать меня натренированным сканирующим взглядом многодетной матери. – Выглядишь усталой.
Я взглянула в зеркало, висящее у Кристины за спиной. Ничего особо устрашающего, я как я. Ни синяков под глазами, ни повышенной лохматости. Да что там – я даже не сбросила после развода ни килограмма. «Могла бы хоть чуть-чуть похудеть для приличия», – возмущалась мама, так и не простившая мне расставание с Лёшей. Последние годы я выглядела примерно одинаково – нормально. И жили мы нормально, и нормально развелись. У меня нормальная работа, нормальная квартира. И даже терапевт частного медицинского центра не нашел за что зацепиться, чтобы содрать побольше денег за дополнительные обследования.
Разве что зеркало тускнеет и скучнеет, когда ему приходится меня отражать. И по утрам нужно убеждать себя, что хочется прожить этот день, хотя на самом деле мне глубоко безразлично, будет он вообще или нет.
На плите что-то вкусно булькало, у батареи выстроился ряд разноцветных резиновых сапожек, из комнаты раздавались воинственные вопли. Кристина умиротворенно поглаживала заметно подросший животик.
На работе Катя предложила тему для нового номера: «Героини нашего времени». Сейчас я подумала, что сестра бывшего мужа вполне заслуживает оказаться на обложке. Понятия не имею, как в этом дурдоме Кристина умудряется сохранять благостное спокойствие: делать уроки с двойняшками, отвечать на сто Сонькиных вопросов в минуту, вязать пинетки и шапочки для малыша да еще и беспокоиться за непутевую бывшую жену брата. Наверное, это мне стоило быть повнимательней и чаще предлагать ей помощь.
– Хочешь, возьму Соню на выходные с ночевкой? – предложила я. – Тебе тяжело уже ее поднимать, а она на руки постоянно лезет.
– Возьми, конечно, – Кристина тактично сделала вид, что не заметила, как я сменила тему. Жаль, но в некоторых случаях умение не приставать с расспросами больше напоминает не тактичность, а равнодушие (но никаких претензий к бывшему мужу у меня, разумеется, нет. Мы ведь остались в прекрасных отношениях. В прекрасных).
И снова непонятно, кто кому помогает: когда Соня оставалась у меня, смысла в жизни становилось больше. Хотя бы ненадолго.
На руке пропищали часы, обеденный перерыв заканчивался, пора было возвращаться в офис.
– Все так и норовят указать нам, что делать, – вздохнула я.
– И не говори, – улыбнулась Кристина, – я, например, в полной власти стиралки и кухонного комбайна.
Я заглянула в детскую, где доверчиво зажмурившаяся Сонька ожидала, пока двоим из ларца удастся сбить шариками из сухого бассейна пластмассовую чашку, стоящую у нее на голове.
– Угадай, кто я? – завопил Тема, немедленно забыв про свою жертву.
– Сеня? – не слишком натурально предположила я.
– Нееет, – завопил довольный Арсений. – Сеня – это я!
У нас намечалась серьезная проблема: уже сейчас Тема перегнал брата в росте, да и вообще они становились все более разными, спутать их было почти невозможно. Интересно, когда они это обнаружат и как с этим справятся?
Поцеловала душистую Сонькину макушку и шепнула ей на ухо:
– Заберу тебя в пятницу вечером.
Она крепко обняла меня, так, как умеют только дети, словно наобниматься нужно на жизнь вперед.
Когда дверь квартиры закрылась, поглотив возмущенные крики братьев (пока обувалась, они успели подраться), я внезапно остро почувствовала, что сегодня только понедельник.
Планерка в редакции снова плавно перетекла в митинг. Только Катя умеет справляться со стихийным бедствием под названием «Вика», но она уехала в командировку, и все остальные вынуждены слушать очередной поток сознания.
– И не только очевидные вещи типа распределения рабочих мест, дискриминации женщин-начальников, замалчивания темы месячных, а вообще все, совершенно все устроено так, как нужно мужчинам! Вот ты сидишь на стуле, – Вика воодушевленно подскочила ко мне, – и думаешь, что тебе удобно, но на самом деле этот стул создан по образцам, которые когда-то давно придумали мужчины. Представляешь, пару сотен лет назад какой-то мужик сделал стул, посидел на нем и решил, что это превосходно. Нет, он, может, и предложил жене протестировать, но исключительно для того, чтобы услышать восторженные похвалы в свой адрес. И уж конечно, несчастная женщина должна была помалкивать, если ей крайне неудобно. И вот идут годы, мужчины продолжают делать чертовы стулья, а женщины – сидеть на них и молчать.
