авт. Леила Хомерики
Кровавая Мэри
Всю зиму провела около радиатора – мечтала о лете и отпуске. И вот оно настало – жаркое, жёлтое, яркое, запахло горячим асфальтом и вишнёвым вареньем. В транспорт войти невозможно. Такое ощущение, что туда загнали дюжину немытых животных, а потом и тебя заткнули – приказав дышать потом и дыней насыщенным воздухом. На улице хуже – выхлопные газы бьют прямо в лёгкие. На этот счёт лучше всего метро, если, конечно, не попадёшь в плен к невесть откуда взявшимся цыганам, заполонившим, как саранча, перекрёстки и подземные переходы столицы.
Вчера вечером, еле волоча опухшие от жары ноги, пошкандыбала домой, авоську с фруктами кинула прямо на пол, в потолок взлетели сросшиеся со ступнями босоножки, сама же, тихо постанывая, плюхнулась на диван.
В этот момент зазвонил телефон. С трудом подобрав размякшее тело, доползла до аппарата. Звонила Соня, моя одноклассница и подруга детства. Мне-то думалось, она в Америке. Как выяснилось, ей скоро наскучили высоченные Трамп-билдинги, вылизанные подъезды, вечно сытые американцы, и две недели назад она вернулась в Москву. На данный момент находится в Ново-Огарёво, на даче, где и собирает старых друзей на ужин.
– Ещё кто будет? – поинтересовалась я.
– Тимурины друзья с жёнами, ты, Лола, Катя, Кирилл, Коля, Гриша, Кира.
– Жрачка будет?
– Ты что, с ума сошла?! В такую жару даже не подумаю. Будет фруктовый торт, мороженое и «Кровавая Мэри».
– Что? – спросила я с недоумением.
– «Кровавая Мэри», дурочка, коктейль есть такой.
– Ааа… А я подумала, откуда знакомое словосочетание. Где-то читала про эту «Мэри».
– «Читала», – передразнила Соня. – Лучше один раз попробовать, чем сто раз прочесть. Хорошая вещь, американцы пьют галлонами. Знаешь, какие они толстые, притом розовые? Чего замолкла?
– Жарко.
– Ну, приглашаю охладиться, можешь остаться до воскресенья. Посплетничаем… Сплетни знаю, умрёшь!
– Правда? – оживилась я. – А всё-таки?
– Не телефонный разговор, – в нос забубнила Соня.
У неё манера – сообщая очередную сплетню, шипит сквозь зубы, как змея на охоте. Вообще, Соня любит создавать вокруг себя ажиотаж, из мухи слона сделает и преподнесёт на блюдце. Если учесть, что в основе всякой сплетни лежит искреннее чувство и бескрайняя фантазия – все слушают разинув рты. В конце концов, интересен не сам факт, а эмоция, которой заряжается и рассказчик, и слушатель. На Сонином месте я бы начала писать детективы.
– В котором часу?
– В семь будь здесь.
– Посмотрим.
– Как это посмотрим? – петушьим голосом возмутилась Соня. – Ты что-то скрываешь, да? Точно скрываешь, – ответила на свой же вопрос. – Если ты опять откопала очередного мужа, я просто повешусь. Ты хоть место укажи на кладбище, где можно выкопать кандидатов в мужья. Их там много?
– Сколько хочешь. Ведро – триста баксов.
– Дешёвка, такого добра и у меня хватает.
– Какого чёрта тогда повисла, как амулет?
– Раньше предполагала, что он стотысячный.
– И не стыдно тебе, – вступилась я за Тимура.
Справедливости ради следует отметить: с мужем Соне повезло. Тимур Арбатов, субъект субтильный и интеллигентный, по настоянию супруги бросил «скучную» профессию программиста, подался в бизнесмены и предстал перед опешившей публикой в качестве владельца ресторана. Сонька распустила павлиньи перья. «Мой муж – директор элитного ресторана», – трезвонила она повсюду. Напрасно горло драла. Людям деньги покажи, а там хоть могильщиком работай. Вышеупомянутый элитный ресторан прибыль не давал. Сонька хвост поджала, но сдаться даже не думала. На этот раз её хищный взор устремился к Америке. Долго не раздумывая, втолкнула в самолёт своего благоверного и полетела в цитадель демократии, а вернулась оттуда ни с чем… если не считать рецепта «Кровавой Мэри», а из-за этого точно не стоило тащиться за океан.
– Стыдно, – поразмыслив, согласилась Соня. – Но это к делу отношения не имеет. Признайся – кто он? …Ага, затихла, как нильский крокодил, значит, «он» есть. Чёрт с тобой, тащи и его.
– Какая чепуха. Ещё мужа не хватало в такую жару, – тихо простонала я.
– Ну ты даёшь! Тебе сезонного мужа подавай. – Соня не могла обойтись без укуса, когда речь заходила о моём замужестве.
Повесив трубку, я с досадой уставилась на собственную физиономию, смутно отражённую в зеркале. Зелёные глаза, продолговатые и меланхоличные, недовольно сморщенный нос, редкие брови. Вообще-то, у меня занятная внешность. Некоторые находят сходство с Барбарой Стрейзанд, некоторые – с Барбарой Брыльской. Что у этих двоих общего, кроме имени? Ничего. Просто обе похожи на меня. Так что я с успехом могу быть и красавицей и уродиной, как сказочная Василиса.
Что касается моего злосчастного замужества…
Пора познакомиться. Меня зовут Ия Малышева. Фамилия обыкновенная, а именем меня наградила бабушка-грузинка, утверждая, что Ия – это фиалка. Так звали её лучшую подругу, умершую в юности. Мне, конечно, жалко ушедшую из жизни тёзку, но лучше бы её звали Анастасией или Еленой, в конце концов, Евгенией. Нет, непременно фиалка – ну прямо букет цветов и много солнца.
