1913 год. Российская империя, подмосковная усадьба Архангельское.
В малой гостиной Большого Дворца, сидя на диване, разговаривали две женщины. Одна была хозяйка имения, Зинаида Юсупова, а другая – ее близкая подруга, великая княгиня Елизавета Федоровна.
По бокам от дивана расположились два книжных шкафа с сотней антикварных изданий. В углу стоял мраморный камин, который в июньский зной за ненадобностью прикрыли расписной перегородкой. Мебель была из красного дерева, и в нее можно было смотреться, как в зеркало.
Прямо над головами женщин висела огромная картина в гротескной резной раме, изображающая прапрабабку хозяйки, Татьяну Энгельгардт-Юсупову, в парадном платье. Рядом столпились придворные портреты времен Екатерины, изображавшие придворных дам и государственных деятелей. Редкая галерея могла похвастаться таким собраниям, какое Юсуповы имели в одном зале единственного из дворцов.
Княгини сдружились почти тридцать лет назад, будучи соседками по загородным имениям. За время знакомства Зинаида превратилась из озорной круглолицей хохотушки и молодой матери в царственную даму, к чьему мнению прислушивались в знатных кругах, хотя и не так часто, как ей хотелось бы. Род Юсуповых был баснословно богат, даже состояние императорского дома бледнело по сравнению с капиталами этой семьи. Их лояльность династии была непререкаемой на протяжении почти трёх сотен лет с тех пор, как правнук ногайского хана Юсуфа перешёл на службу к русскому царю.
По мужской линии род Юсуповых прервался на отце Зинаиды, и она унаследовала все. Выбрав себе мужа по вкусу, она родила от него двух сыновей. Старший погиб на дуэли. Младшему, Феликсу, шел двадцать шестой год.
Елизавета Федоровна, немка по происхождению, приехала в Россию тридцать лет назад в качестве жены великого князя Сергея Александровича. В то время ее муж имел на своего племянника, будущего императора Николая II, огромное влияние. Чтобы не лишиться этого влияния и в дальнейшем, Сергея и Елизавета сделали все возможное, чтобы свести Николая с младшей сестрой Елизаветы, будущей императрицей Александрой Федоровной. Через нее они надеялись получить ещё один канал воздействия на императора.
Их расчет оказался неверен.
Впоследствии Сергей Александрович был назначен генерал—губернатором Москвы. Красавица Елизавета быстро стала любимицей города, так как в занятиях благотворительностью не знала усталости. После гибели мужа от рук террориста Елизавета покинула свет. Будучи очень верующим человеком и желая принести как можно больше пользы обществу, она основала обитель милосердия и стала ее настоятельницей.
Она и теперь была в одеянии монахини. Белый апостольник скрывал ее пышные светлые волосы, оставляя узкий овал лица с грустными строгими глаз. Деревянный крест висел на ее груди, а белоснежный атласный подрясник сходил до полу ровными складками.
Зинаида оттеняла ее, выбрав темное летнее платье. Ее черные, как смола, волосы были собраны в высокую причёску. На ногах, закинутых одна на другую, – невысокие каблучки, на шее – жемчужные бусы. Она была сказочно хороша собой, как и Елизавета.
Разговор прервался, когда двое молодых людей, обнимая друг друга за плечи и смеясь, вошли в залу.
– Матушка, – поприветствовал один из них и поцеловал руку сначала Зинаиде, а потом Елизавете.
– Феликс, – произнесла Зинаида с материнской гордостью. Видно было, что ее распирало начать говорить о том, что было решено у них с Эллой, и что она была очень довольна.
Только из Оксфорда прибыл этот русский Дориан Грей, ангельский лик которого подчеркивало хрупкое телосложение, прилизанные черные волосы и слегка мутные глаза. У Феликса Юсупова всегда на лице была готова полуулыбка или гримаса оскорбленного достоинства.
– Тетя, – вторил другой, помоложе, приближаясь к настоятельнице и почтительно целуя ее руку.
– Здравствуй, Дмитрий, – улыбнулась она.
Великий князь Дмитрий Павлович, кузен императора, воспитывался три года в доме Елизаветы и ее мужа, кому приходился племянником. Он вырос в молодого офицера, красавца, атлета и пылкого патриота.
Молодые люди уселись за столик перед диваном, друг против друга, и Зинаида тут же начала:
– Я получила абсолютно прелестное письмо от нашего дорогого Александра Михайловича! Он все никак не может забыть произведенный нами фурор на том балу в русском стиле, – добавила Зинаида, обращаясь к Елизавете. – Сколько уж лет прошло? Восемь?
– Уже десять, – ответила великая княгиня. – А он все вспоминает, хм!
– Так после у нас балов—то и не было, – фыркнула Зинаида. – Твоя сестра, императрица, подобного не жалует.
– Вы были великолепны, матушка. Так станцевать русскую, как вы, никто бы не смог, – сказал Феликс с улыбкой.
В каком—то ящике стола должна была заваляться памятная колода карт, где Зинаиду в боярской платье изобразили в виде пиковой дамы. Замысел заключался в том, что Юсуповы принадлежали к служилому сословию дворян, а те самым непосредственным образом были связаны с пиками и штыками. Известную еще тогда своей глубокой религиозностью Елизавету удостоили крестовой мастью, потому что крест – символ христианства.
