Прежде всего, следует сказать, что Крэнфорд принадлежит амазонкам. Во всех домах, и частных, и наёмных, хозяйничают женщины. Если семейная пара приезжает, чтобы поселиться в этом городе, джентльмен каким-нибудь образом исчезает; он либо напуган до смерти тем, что он единственный мужчина на крэнфордских вечеринках, либо это объясняется пребыванием его в полку, на корабле, или он всю неделю занят делами в огромном соседнем торговом городе Драмбле, который находится в двадцати милях от Крэнфорда по железной дороге. Короче говоря, что бы ни занимало джентльменов, их нет в Крэнфорде, да и что бы они могли делать, если бы были здесь? Есть врач, который обслуживает тридцатимильный округ и только ночует в Крэнфорде. Но каждый мужчина не может быть врачом.
Дамы Крэнфорда полностью справляются сами с уходом за садами, полными отборных цветов, с сорняками, с мальчишками, которые завистливо смотрят на вышеупомянутые цветы через ограды, со срочным изгнанием гусей, случайно проникших в сад через оставленную открытой калитку, с решением всех вопросов литературы и политики, не тревожа себя излишними рассуждениями или доводами, с приобретением ясных и правильных знаний каждого прихожанина, с воспитанием своих опрятных служанок, с добротой (с некоторым превосходством) к бедным, с поддержкой друг друга в случае беды. «Мужчина, – как заметила мне одна из них однажды, – лишняя забота в доме». Хотя дамы Крэнфорда знают всё о делах друг друга, они преувеличенно настаивают, что равнодушны к сплетням.
На самом же деле, у каждой имеется своё собственное мнение, поэтому нельзя не заметить некоторой эксцентричности, которая так легко проявляется в разговоре. Но иногда они весьма доброжелательны.
У крэнфордских дам случаются только лёгкие ссоры, проявляющиеся в нескольких вспыльчивых словах и в сердитом покачивании головой, этого вполне достаточно, чтобы их жизнь не была слишком однообразной и скучной. Их платья совсем не зависят от моды, они говорят: «Какое имеет значение, как мы одеты здесь в Крэнфорде, где каждый нас знает». А если они выезжают из города, их доводы также неоспоримы. «Какое имеет значение, как мы одеты здесь, где нас никто не знает». Ткань их платьев в общем добротная и простая, и большинство из них весьма щепетильны в отношении чистоты, но, уверена, что последние рукава с широким буфом и облегающую из экономии нижнюю юбку в Англии можно увидеть в Крэнфорде, и там это не вызывает улыбки.
Я могу засвидетельствовать, что миниатюрная старая дева, оставшаяся последней из всей великолепной семьи многочисленных своих братьев и сестёр, ходила в церковь дождливыми днями под красным шёлковым зонтиком. Есть у вас красный шёлковый зонтик в Лондоне? Все, что у нас когда-то было, можно до сих пор увидеть в Крэнфорде, где мальчишки называют этот зонтик «тросточкой старой девы». Тот, кто способен носить такой красный шёлк, воспитывался, когда был маленьким, строгим отцом с армейскими замашками. Только бедная старая дама, пережившая всех, ещё могла носить его.
Далее, там существовали строгие правила для визитов и приглашений, и они передавались тем немногим молодым людям, которые оставались жить в городке, с такой же торжественностью, с которой старые законы жителей острова Мэн зачитывались ежегодно на горе Тинуолд1.
– Наши друзья прислали справиться, как вы себя чувствуете сегодня вечером после путешествия, моя дорогая, – пятнадцать миль в экипаже, – завтра они дадут вам отдохнуть, но на следующий день, я не сомневаюсь, они вас пригласят, так что будьте свободны после двенадцати, от двенадцати до трёх мы принимаем.
После того, как визит нанесён:
– Нынче третий день; отважусь сказать, ваша мать, наверно, говорила вам, моя дорогая, никогда не разрешайте себе промежуток более, чем три дня, между визитом и его отдачей; и ещё – вы не должны оставаться во время визита долее, чем на четверть часа.
– Но мне придётся смотреть на часы. Как я определю, когда пройдет четверть часа?
– Вы должны помнить о времени и не позволять себе забывать об этом в течение разговора.
Каждый держал в уме эти правила, когда делал визиты или приглашал к себе, и, конечно, ни о каких увлекательных предметах никто даже не заговаривал. Мы должны придерживаться коротких предложений для лёгкой беседы и тогда будем пунктуальны.
Я предполагаю, что немногочисленная дворянская знать Крэнфорда была бедна и имела некоторые затруднения в том, чтобы совершать визиты в разные концы города; но им нравилось быть спартанцами и скрывать под улыбкой свои невзгоды. Никто из них не говорил о деньгах, потому что предмет этот имел привкус коммерции и торговли; и поэтому все, и бедные тоже, были аристократичны.
Крэнфордцы предпочитали хранить «честь мундира» и выглядеть успешными, они старались скрыть свою бедность. Когда, например, миссис Форестер устраивала званый вечер в своём домике, и маленькая девочка разносила дамам, сидящим на диване, чай, который они с миссис Форестер приносили на подносе снизу, все воспринимали это как самую обычную вещь в мире и разговаривали о домашних делах так же церемонно, как будто верили, что у нашей хозяйки есть людская, дворецкий и лакеи вместо одной маленькой девочки из благотворительной школы, короткие розовые ручки которой не были достаточно сильными, чтобы поднять поднос с чашками чая. Да она и не могла быть служанкой у хозяйки, которая сейчас сидела во всем великолепии, притворяясь, что поданные бисквиты были присланы из магазина, хотя она знала, и мы знали, и она знала, что мы знаем, что она все утро была занята приготовлением чайных хлебцев и бисквитов.
