S.V. Korolev
SHORT HISTORY OF ECONOMIC DOCTRINES INTHE FOCUS OF LEGALTHEORY
Monograph
Moscow
YUSTITSINFORM
Korolev S.V.
Short history of economic doctrines in the focus of legal theory: monograph / S.V. Korolev. – M.: Yustitsinform, 2017. – 464 p.
The monograph deals with evolution of basic schools of economic thought as contrasted with legal theory. Special attention is given to confrontation of basic legal principles (equality, justice, rule of law) with leading dogmas of classical economic theory (market self-adjustment, freedom of enterprise, etc.). The author concludes that the basic legal principles are more correlated with non-orthodox economic teachings (Marxism, Institutionalism) as compared with dominant dogmas of «economics».
The book is intended for students and postgraduates studying law, economics and sociology.
Key words: economic theory, legal theory, basic principles of law, equality, justice, rule of law principle, market self-adjustment, freedom of enterprise, nonorthodox economic doctrines.
© LLC «Yustitsinform», 2017
Ученые – это люди, имеющие е голове метафизические идеи, которые ими либо скрываются, либо нет. Одни из них в глубине души хотели бы проверить существование Бога, а другие желали бы, напротив, удостовериться, что Бога не существует. Одни хотели бы утвердиться в признании детерминизма, другие, наоборот, удовлетворились бы сознанием, что миром правит случай. Каждый сходит с ума по-своему, у каждого есть своя идея-фикс, и согласно этому каждый производит свои собственные теории.
И. Морин (Morin Е. Science et Conscience de la complexité)
Статус экономической науки как «царицы» общественных дисциплин неэкономистами обычно воспринимается как аксиома. Престиж экономической науки высок не только в рамках научного сообщества, еще выше этот авторитет среди профессиональных политиков, от которых зависит жизнь, а простых граждан. Однако автор этих строк ставит под сомнение научный смысл термина «экономическая наука», по крайней мере в единственном числе.
Дело в том, что под аморфную вывеску «экономическая наука» можно подвести несовместимые концепции: например, монетаристскую традицию в духе Чикагской школы и концепцию национального дивиденда Клиффорда Дугласа. Внутри ортодоксального сообщества «ученых-экономистов» проблема решается просто: все неортодоксы либо игнорируются, либо оказываются объектами насмешек. Все это заставляет так или иначе оглядываться на постулаты т. н. классической экономической теории, когда речь заходит о вопросах экономического порядка. Как раз один из таких «вопросов» в значительной степени представляют собой публичные финансы, рассматриваемые с точки зрения теории публичного права или – в конечном итоге – в контексте теории неотчуждаемых прав человека.
Для ортодоксальных экономистов – за редким исключением – вообще не существует независимой (от экономики) юридической проблематики. Для них существует лишь экономическая рациональность, или целесообразность. Впрочем, бывают крайне продуктивные исключения. Достаточно в этой связи упомянуть эпохальный труд институционалиста Джона Коммонза «Правовые основы капитализма»[1]. Но с другой стороны, Коммонза лишь с натяжкой можно отнести к экономической ортодоксии. Для него юридическая практика чисто объективно, через свои конвенционные, нормативные характеристики, оказывает определяющее влияние на пути развития капитализма. К сожалению, подобный подход не разделяется экономической ортодоксией.
Более того, некоторые ортодоксы стремятся все (sic!) социальные науки, включая право, свести к системе экономических категорий и фикций вроде homo oeconomicus, принципа «предельной полезности» и т. п. Это симптоматическое явление внутри самой экономической науки получило название «экономический империализм».
Речь идет об экономической школе, которая стремится маргинализовать остальные области не только экономического, но вообще социального знания. К счастью, экономисты – люди очень разнообразные, поэтому некоторые из них рассматривают «достижения» экономического империализма в терминах психиатрической больницы[2]. Экономический империализм тем более опасен, что он способен незаметно привести к дезориентации представителей других социальных наук, прежде всего юристов, которые под гипнозом экономических принципов порой утрачивают собственные юридические ориентиры.
Общая, или сквозная, методология данной монографии предполагает, прежде всего, контекстуальный подход, характерный для американского прагматизма и предполагающий принципиальный отказ от следования предзаданным принципам и аксиомам. Это, впрочем, не означает претензию автора на стерильную объективность и отсутствие каких-либо нормативных установок. Указанный контекстуальный подход принял форму того, что можно определить как персоналистский метод. Это означает, что исследование построено как своеобразный каталог персоналий, в котором представлены, на наш взгляд, наиболее значимые для экономической науки мыслители, а не отдельные (деперсонифицированные) экономические проблемы.
Обращению к такому методу вызвано тем обстоятельством, что в творчестве большинства корифеев экономической науки очень сложно отделить строго экономические воззрения от политических, социальных и, самое главное, мировоззренческих установок. Разумеется, такая направленность монографии сильно релятивирует самостоятельность экономической теории, стирая грани между нею и другими общественными науками. Однако, строго говоря, персоналистский метод не является чем-то абсолютно новым. Его можно рассматривать как разновидность
