День уже умер, и на его могиле сияли яркие, острые звёзды. Серый Волк вяло шёл вдоль улицы, наполненной разными питейными и притонами. «Ах, зачем я пошёл здесь?» – подумал Волк, но было уже поздно.
На углу улицы, в баре «Гранни», у стойки, сидела Красная Шапочка. Перед ней стоял стакан с бакарди. Она задумчиво смотрела в окно через чёрный смоки айс. На её изящной голове красовалась красная шляпка-клош. Тонкие, немного хищные пальцы левой руки небрежно перебирали длинную нитку отборного жемчуга. В другой руке была зажата гаванская сигара. Между краем короткого с перьями платья и сетчатым чёрным чулком торчала рукоять револьвера. Красная Шапочка выпустила длинную, извилистую струю дыма и произнесла: «А вот и манто». Сидящие за столом дровосеки достали ножи и кастеты.
Солнце выпихнуло день из могилы и начало карабкаться на небосвод. На другом конце города, в кабинете с дубовыми панелями, за массивным столом сидела Бабушка Красной Шапочки. Перед ней лежали патроны, три гранаты, винтовка М-16 с оптическим прицелом и пирожные «Анна Павлова». Бабушка была комиссаром полиции. Её величественное чело было опечалено, и уголки красивых губ опущены. И вовсе не потому, что её постоянный косметолог была в отпуске, а потому, что думала она про свою беспутную внучку.
Вот уже семь лет, как Красная Шапочка спуталась с бандой лесорубов и бросила свою семью. Пять лет внучки не было на родине. Всё это время до Бабушки доходили сведения через контору Интерпола о бесчинствах шайки в чужих странах. О торговле экзотическим зверьём и браконьерстве, о контрабанде оружия и наркотиков, о пытках и убийствах и о совсем неслыханном – о взятии в заложники ленивцев! Было совершенно непонятно, как внучка может так поступать вообще и какой прок от ленивцев-заложников в частности? А теперь, через столько долгих лет, её внучка вернулась. Этому Бабушка была и рада, и не рада. Ей одновременно хотелось и обнять Красную Шапочку, и всадить ей пулю в лоб. Бабушка размышляла и чистила любимый магнум.
В это же самое время босс местной мафии собрал ближайших подручных и начал экстренное совещание. На повестке дня стоял один архиважный пункт – пропажа отпрыска. Его младший сын сегодня не ночевал дома. Это был нонсенс и абсолютно невозможное дело, невзирая на то, что сыну уже исполнилось двадцать восемь лет. Тот всегда приходил домой не позднее двадцати двух часов. Он всегда был на связи и сообщал обо всех своих передвижениях матери. А тут не пришёл домой вовремя, не звонил и на звонки не отвечал. Это ЧП! И босс распорядился объявить всеобщие, самые широкие поиски. А награду за информацию назначил с шестью нулями. Не то чтобы он очень любил своего сына, совсем нет. Но кровь есть кровь, да и непозволительно сыну босса мафии бесследно исчезать куда бы то ни было.
Чуть позже в шикарном особняке Мама Красной Шапочки принимала гостя – полковника. Полковник, её любовник, принёс ей новости о дочери. Новости были плохие. Мама плакала. Она аккуратно промакивала слёзы в уголках глаз, дабы они не испортили шедевр, созданный визажистом на её лице. Ей было очень жалко себя: и от того, что её дочь выросла бандиткой, и потому, что Мама так и не успела сегодня развлечься с Ванькой, племянником кондитера, парнем крепким и горячим, спецом по женской части. Полковник помешал, зараза. А Ванька аккурат лежал под её кроватью тише мыши.
Ванька был не только крепким и горячим, но и жадным, похотливым и лишённым каких-либо моральных и нравственных устоев. А посему захаживал он не только к Маме Красной Шапочки, но и Бабушку навещал. И мечтал познакомиться с самой Красной Шапочкой, чтобы коллекция была уже полной. Ещё имел он как-то мимолётное знакомство с Папой Красной Шапочки, но было оно такого свойства и степени близости, что вспоминать об этом он очень не любил. И впредь обходил десятой дорогой места обитания Шапочкиного Папы.
Шапочкин Папа был бизнесмен. Так, по крайней мере, он всем представлялся. После того как Мама Красной Шапочки дала (с Бабушкиной подачи) Папе пинка, он остался без копейки в кармане. Ну, не то чтобы он не был виноват, был, конечно. Не надо было жене изменять, вещи тащить из дома и чеки подделывать, да ещё попадаться на всём этом. Вот и пришлось ему после и краденым торговать, и сутенёрствовать, и шулерствовать, но всё как-то невпопад. Всё без толку. Лучше всего получалось у него быть подручным. Вот на этой роли он и осел прочно и надолго. Начальником у Папы был босс местной мафии, тот самый Дон Волконе.
Вернёмся к нашей Красной Шапочке. С чего, спрашивается, ей взбрело в голову сделать манто из Серого Волка? Меха, так сказать, нетипичного и плохо к манто пригодного? А было это для Красной Шапочки делом принципа, целью её жизни и вершиной мести. Слишком, ой, слишком серьёзно восприняла она детские сказки, в изобилии ей читаемые обожаемым отцом. Тем самым папой, с которым её разлучили и одному которому было до неё дело. Осталась Красная Шапочка одна-одинёшенька в огромном шикарном особняке с Мамой, озабоченной любовниками и нарядами, и Бабушкой, помешанной на своей работе. От тоски по отцу сказки эти врезались ей в память и во все остальные места тоже и сдвинули что-то в тонких настройках организма. Все окружающие её люди отмечали, что есть в ней какая-то ненормальность, сумасшедшинка, но в чём конкретно она выражается, они понять не могли.
