– А мама говорит, что зоопарки – это плохо. – шмыгнув носом, сказал рыжеволосый мальчишка пяти лет.
– Твоя мама ничего не понимает. Ты только глянь на этого жирафа. Где ты еще такую красоту увидишь? Не в Африке ведь, правильно? – с иронией произнес отец.
– Жирафы живут в Африке?
– Ну вроде как да. Жирафы живут в Африке… – с небольшим сомнением сказал мужчина в темно-серой футболке, вытирая вспотевшую лысину.
Мальчишка на мгновение задумался, после чего продолжил:
– А почему тогда его держат здесь, в этой клетке?
– Чтобы такие любознательные мальчишки как ты могли прийти и поглазеть на этого гиганта. Вон, глянь туда. Это павлин. Такую красивую птицу ты точно больше нигде не увидишь.
Малыш облизал с пальца вытекающее из вафельного рожка фисташковое мороженое и направил свой взор в сторону одинокого павлина, стоящего за стеклом. Он смотрел прямо на мальчика.
– Пап, а что это у него? Так много глаз?
– Где? – засмеялся отец – На хвосте что-ли?
Мальчик уверенно закивал головой, продолжая смотреть на одинокую птицу.
– Это у него окрас такой. – притупив свой приступ смеха, ответил отец.
– Он как-будто следит за нами.
– Ага, и осуждает за все наши проступки и действия. – подметил мужчина.
Мальчик повернул голову в сторону вольера с тиграми и задумчиво произнес:
– А что такое проступки?
Папа мальчика до сих пор смотрел на павлина и, задумавшись о чем-то важном, не услышал вопроса малыша.
– Пап..
– А? – повернувшись к сыну, отозвался отец.
– Я знаю, что такое поступки, но не понимаю, что такое проступки.
– А, ну это.. как бы тебе объяснить.. Проступок – это своего рода не хороший поступок. То есть, например, мы пошли в зоопарк сегодня – это поступок. А если бы мы, например.. – отец снова почесал свой лысоватый затылок – Например.. Если бы мы начали открывать всем животным клетки, то совершили бы проступок. Это было бы не хорошо.
Мальчик продолжал задумчиво смотреть на двух тигров, лежащих в вольере.
– Понимаешь о чем я говорю, Мирон? – спросил отец
– Понимаю.. Но ведь получается, что мы бы сделали хорошо самим животным, выпустив их из клеток. Они бы стали свободными. Это все равно считается проступком?
Папа снова залился громким смехом, надевая на мальчика его кепку.
– Смешной ты такой, малыш. Животных нельзя выпускать из клеток. Иначе начнется хаос и ужас. Одни начнут есть других. Кто-то будет нападать на людей…– он сделал паузу. – Знаешь, пойдем-ка возьмем еще мороженого. Папа у тебя сегодня добрый.
– Много мороженого нельзя. У меня может горло начать болеть. В прошлый раз так было. – шагая в сторону яркого прилавка, подметил мальчишка.
Взор отца, сосредоточившись до этого на лавке с мороженым, начал бегать по сторонам и искать еще варианты. В правой стороне, рядом с клеткой, в которой находилось несколько маленьких обезьянок, стоял прилавок с сахарной ватой.
– А пойдем-ка туда. – обратился к Мирону отец. – Сахарную вату мы с тобой сегодня еще не ели.
К обеду людей в зоопарке уже стало больше. Пробудившиеся после ночного сна семьи начали заполнять каждый уголок этого места.
Подойдя к прилавку, отец Мирона сразу же направил свой взгляд на молодую светловолосую девушку, которая продавала сахарную вату.
– Здравствуйте. Можно нам одну порцию вашего прекрасного блюда для этого прекрасного
