Промышленник смотрел, как гроб опускается в могилу. Крышка блестела так, что глазам было больно.
«На его месте мог быть я».
Лифт медленно погружал под землю 90 килограмм мёртвой плоти, обёрнутой в позолоченную бронзу. На ближайшие сто лет планы начальника, любовника и отца были утверждены без согласования: каждая из триллионов клеток уже начала превращать хозяйское тело в распухший труп и не остановится, пока не сотрёт последнюю кость в пыль. Полегчавший гроб, сделанный из более живучего материала, пролежит и дольше – среди таких же и других, разбросанных повсюду за века, зарытых друг над другом и бок о бок саркофагов, домовин, ящиков.
«Меня бы тоже хоронили сегодня».
Луч солнца ударил в отполированную ручку гроба, отскочил Промышленнику в глаз и заставил перевести взгляд на людей. От слепящего света слёзы выступили у всех, кто ещё казался живым.
«И моя семья была бы похожа на этих».
Напротив, на другом краю могилы, стояли родственники покойного. Среди них больше остальных привлекала к себе внимание самая молодая и высокая девушка. Она ни с кем не спорила, только всё время всматривалась в гостей, как будто кого-то потеряла и теперь хотела найти. Вот заметила Промышленника, который заметил её ещё раньше. Остановилась. Присмотрелась…
На этот раз он отвернулся первым. Развлечений у него было уже предостаточно.
Три дня назад он шёл по гостиничному коридору с точно такой же девушкой, как всегда, оплатив самый лучший и дорогой номер из тысячи одинаковых номеров. Он начал раздеваться на ходу, а продолжил стоя напротив огромного – от пола до потолка – окна, за толстым стеклом которого солнечный свет уже сменялся искусственным: в небоскрёбах через дорогу загорались огни, машины и люди внизу мелькали огоньками поменьше. Чтобы посмотреть отсюда туда, нужно было дорого заплатить. Оттуда сюда можно было смотреть бесплатно.
Промышленник окна не замечал, оно отражалось в его слюнявом ботинке всего лишь пятнышком, пока он качался взад-вперёд, пьяными пальцами вытягивая рубашку наружу. Когда руки наконец добрались до ширинки, а ноги – до постели, его взгляд вдруг застыл, а тело окаменело и, мёртвой хваткой сжимая полурасстёгнутые брюки, он всем весом рухнул на свою любовницу.
Девушка не растерялась и без труда освободилась от неподвижного тела Промышленника, но когда перевернула его, то всерьёз испугалась. Напоминал он мертвеца, только что вынутого из петли. Со всеми вытекающими. Испортить такого клиента было бы хуже, чем умереть самой. Она знала, что после тридцати каждый год – это минус десять процентов от привлекательности, а для её заказчиков мужчина и сорокалетняя женщина были существами одного пола. Работать ей и так оставалось недолго, а её главный начальник ошибок не признавал.
Когда Промышленник пришёл в чувство, вместо любовницы рядом с ним на кровати сидел врач, который быстро объяснил ему, что произошло. Оказалось, в сердце у Промышленника испортился не то клапан, не то какая-то перегородка, и теперь ему срочно нужна полная проверка.
Дальнейшее обследование в больнице показало: здоровье у Промышленника совсем никудышное. За 55 лет жизни и 30 лет тяжкого труда у него износилась перегородка не только в сердце, но даже в носу. На койке в палате, без одежды он ничем не отличался от простого смертного – стареющего, болеющего, умирающего.
В клинике навещали Промышленника только врачи. Доктор, который спас его в гостинице, заходил чаще других, подолгу сидел рядом и рассказывал обо всём, что нашёл или хотел бы найти у него внутри, объяснял, что делать и куда идти дальше. Когда наступил день выписки, врач оставил на столике длинный счёт с большим многозначным числом внизу, а рядом – маленькую рекламную карточку с контактами компании, о которой рассказывал при каждом удобном случае. Промышленник спрятал рекламу, бегло просмотрел счёт, чтобы узнать, во сколько оценили его жизнь, и тут же забыл об этом. Удивить цифрами его было сложно: 20 лет он просидел в правительстве, а потом нашёл способ зарабатывать больше. На двух стульях не усидеть, а одного не миновать – так он тогда решил и сделал свой выбор. Выбирать приходилось и теперь.
Сингуматор доставил груз на конечную станцию и замер. Промышленник вздрогнул. Дело оставалось за малым, но это было уже не его дело. Он не считал себя другом умершего и сомневался, бывают ли у 50-летних бизнесменов друзья, но даже ему было понятно, что всё здесь устроено назло и наоборот, пусть даже бессмысленно и запоздало.
Промышленник развернулся и зашагал прямо по газону, оставляя после себя еле заметные следы. Когда он подошёл к автомобилю, каждая примятая травинка позади него уже выпрямилась и вернулась в исходное заданное положение, а решение в его голове было принято. Он оглянулся последний раз. Хуже того, что он здесь увидел, не могло быть ничего.
