Комитет национального спасения, он же – Чрезвычайный Триумвират (народное прозвище «Три Толстяка»):
Босс, председатель комитета
Шеф, руководитель службы информации
Генерал, главнокомандующий гвардии
Предводители восстания против «Трех Толстяков»:
Армандо, «оружейник», президент корпорации «Армадапром»
Катулл, «гимнаст», руководитель Национального театра
Теобальд (по прозвищу Тутти), внук короля, наследник
Суи, актриса, подруга наследника
Доктор КаспарГварнери, выдающийся ученый-энциклопедист
Капитан Рейнхард, гвардейский офицер для особых поручений
Тетушка Диомед, экономка доктора Каспара
Сцена почти целиком погружена в темноту. В луче неяркого прожектора из глубины на авансцену медленно идет стройная изящная девушка в красивом нарядном платье. Она танцующим шагом движется по прямой линии, ступая осторожно, как будто балансирует на канате. У нее в руках маленькая свирель, на которой она насвистывает негромкую, смутно узнаваемую мелодию. Её игра не безупречна, скорее она практикуется, репетирует, повторяя какие-то фрагменты, и в какой-то момент, явно не удовлетворенная результатом, обрывает мелодию. Из тени появляется Теобальд. В руках у него книга, а на плече маленький рюкзак, к которому прикреплен плюшевый медвежонок.
Теобальд: Пожалуйста, прошу тебя, не останавливайся. Мне нравится эта мелодия. Мне нравится как ты играешь… И мне безумно нравишься ты!
Суи: Глупости. Это место мне почему-то никак не дается, сколько не репетируй… Впрочем, спасибо за комплимент. Хотя ты явно льстишь – здесь слишком темно, чтобы ты мог меня как следует разглядеть. Это что, такой способ знакомиться с девушками?
Теобальд: Нет… нет у меня никаких способов… Просто… Понимаешь, я видел тебя на сцене сегодня вечером. И это было… это было…
Суи: А-а-а, поклонник… Это уже интереснее. Я не то чтобы опасаюсь, но недолюбливаю случайных приставал. Тебе понравился наш спектакль?
Теобальд: Да. То есть, нет. В смысле – не знаю. Мне было сложно сосредоточиться на сюжете и игре, я просто любовался тобой.
Суи: Не самый приятный отзыв для актрисы, но как женщина, я, наверное, должна быть польщена?
Теобальд: Не знаю, мне… я… (потерянно молчит).
Суи (улыбаясь): Теперь моя очередь сказать – не останавливайся. Я… Мне… (почти неуловимо передразнивает его, но завершает вполне серьезно, хоть и кокетливо) Мне нравится тебя слушать.
Теобальд: Прости, пожалуйста. Я просто пытаюсь объяснить, что чувствовал, глядя на сцену… Когда я тебя увидел, я замер. Ты заговорила – я умер. Ты запела – я воскрес…
Суи: А сейчас? (берет его за руку) Что ты чувствуешь сейчас? (другой рукой осторожно проводит по его лицу) Ты «замер», «умер» или «воскрес»?
Теобальд: По крайней мере, во мне все замерло, и я не могу понять, чувствую ли я что-нибудь. То ли я боюсь по неосторожности все испортить, то ли это – мое железное сердце.
Суи: (резко отдергивая руку) Что за дурацкая шутка! Умер-шмумер… Только я подумала, что в тебе что-то есть, как на тебе – началось…
Теобальд: Нет, погоди! У меня действительно железное сердце – это официальный вердикт…
Суи: Не ври! Человек с железным сердцем не может чувствовать то, о чем ты только что говорил. И вообще, не бывает людей с железным сердцем.
Теобальд: Как бы я хотел, чтобы это было правдой… На самом деле, это мое детское прозвище…
Суи: Еще лучше! Мог бы придумать что-нибудь повеселее.
Теобальд: Да нет, правда! Знаешь, почему меня так прозвали? Я был жутко стеснительный и страшно самолюбивый. А мои приятели обожали жестокие шутки – вроде как поджечь шерсть у собаки или бросить в воду кошку… Мне было страшно, но еще страшнее было это показать, а потому я делал каменное лицо. И на вопросы и подначки отвечал: «Это скучно. Какое мне дело до этих тварей?»… Дурак был. Мне даже нравилась эта кличка – «Тутти Железное сердце». Теперь и хотел бы забыть – а не дают. Задокументировано, да… Даже люди, которые меня никогда не видели и ничего обо мне не знают, охотно повторяют «у него железное сердце». И временами я начинаю бояться, что они могут быть правы…
Суи: (отступая от него на шаг): Постой, погоди, я, кажется, знаю кто ты… (Все остальное она говорит, обращаясь не к нему, а как бы складывая в уме целостную картину) Ну, конечно же, это все объясняет – и полный аншлаг в партере и ложах – туда же билеты стоят, как таунхаусы! – и дополнительные патрули гвардейцев на входе… Мы все перед началом спектакля еще гадали, что за шишка почтила нас вниманием, а маэстро был такой таинственный и все время рычал на директора Бризака… И даже то, как они начинали аплодировать – не сразу, а после небольшой паузы, и глядя не на сцену, а куда-то в глубину зала… Да, в глубину, туда, где королевская ложа! И вчерашние газетные заголовки: «Наследник престола возвращается, завершив свое образование за рубежом»… И теперь еще это прозвище, «железное сердце»…
