В этот день в детский сад меня отвел папа. Семь минут пешком, раннее утро, весна, цветут деревья.
Как я люблю папу и этот мир! Наш поход даже не омрачает сознание того, что я – аутсайдер. И что нянечки не пускают в туалет по большому, приходится терпеть до вечера. На завтрак – каша, булка с маслом и молоко. Молоко никто не пьет, поэтому мне достается шесть стаканов.
Я – толстая и некрасивая девочка с абсолютно круглым лицом. Даже мама как-то подтвердила опасения по поводу внешности, сказав: «Ты как свинюшка». Было неприятно, но я вообще никогда не обижалась.
На прогулке, как обычно, в стороне от других детей, я ковырялась в земле. Собирала мусор, монетки, красивые красные сережки растущих по периметру забора тополей. Все находки были настоящим кладом. В воображаемом мире сложился целый квест – построить из этого богатства город, пойти на поле чудес (это такое место за кустами у самой дороги), закопать остатки, затем отгадать цвет пальто первого встречного. Если отгадаю – можно сразу возвращаться в город, где ждут вымышленные друзья Капитан и Батальон. Если не отгадаю, нужно спеть 3 песни подряд, и только после этого можно быть свободной. По поводу странных имен товарищей объяснений дать не могу. Это факт, их так звали, а откуда что взялось, сейчас сказать трудно. И вот в самый интересный момент, когда я обнаружила великолепную палку-копалку под скамейкой, ко мне подошла самая красивая девочка в группе – Алла с притворным (как потом выяснилось) плачем, закрывая лицо руками.
– Почему ты плачешь?
– Потому что люблю Женю Егорова, а он дружит с Леной.
– Не плачь, я тебе помогу.
– А как?
– Давай построим храм любви, и он тебя полюбит.
– Правда?
– Да, через несколько лет.
– Ну, это слишком долго. Не могу ждать. Лучше подойду к Лене и заплачу. Она спросит «Почему ты плачешь?». А я отвечу, что хочу дружить с Женей. Тогда она ему все расскажет.
Женя Егоров – мачо, кумир всех девочек в группе, включая и меня. Поэтому, услышав коварный план и допуская возможность его успеха, я не на шутку испугалась. Укол ревности больно кольнул сердце.
Единственным выходом было бежать, строить храм любви для себя. Всю прогулку в спешке возводилось здание. В ход пошли колесики от часов, кусок стекла, прутья и песок. Вера в то, что храм поможет, росла с каждым новым сантиметром постройки.
Наконец зовут на обед. Выходя из раздевалки, с трепетом ищу глазами Женю Егорова. Но самый крутой мальчик берет стул и все-таки садится рядом с хитрой соперницей Аллой. Это первый раз, когда я поняла, что веры в чудо почему-то недостаточно.
Мы с мамой стояли и ждали лифт, когда в подъезд зашел Артурик с бабушкой. Он был в таком же шарфике – синем в белую крапинку. Совпадение не удивительно, потому что большая часть моего гардероба поступала от тети Люси. Донашивались вещи, оставшиеся целыми после двух двоюродных братьев. Обнаружив родственную душу, сразу же потянулась обниматься. Нахлынувшая нежность быстро сменилась горьким разочарованием. Мальчик очень больно ударил лопаткой по руке, а потом еще толкнул. Мы были ровесниками, но никогда не общались. По необъяснимым причинам его бабушка тоже относилась ко мне недоброжелательно. Говорила: «Змея подколодная, не подходи к нему». Бабушка любила выпить.
Пожалуй, это первые обманутые чувства, когда ты со всей душой, а тебя отвергают.
Зима. Меня везут на санках в детский сад. Белая шапка из пуха, под ней завязанный как у старушки платок, толстая мутоновая шуба, продетые через рукава варежки на резинке, валенки с калошами. Еду с открытым ртом, чтобы туда залетали снежинки.
Несмотря на мороз, нас, конечно, поведут на улицу. И это хорошо – можно будет поесть снега. «Главное, не брать его у обочин, где гуляют собаки, оставляя желтые следы в сугробах. Лучше пойти за дальние кусты, туда, где не ступала нога человека». В размышлениях об этом и о том, что надо попросить маму посушить сухари на случай, если начнется блокада, доехала до пункта назначения.
Во время долгожданной прогулки я отправилась к спортивному комплексу: качелям, турникам и перекладинам. Видимо, от мыслей о предстоящем поедании снега у меня случайно высунулся язык, а он в свою очередь магнитом прилип к железу. Следующий момент – ужасное осознание глобальной катастрофы. Некоторое время на обдумывание плана действий, потом рывок, и язык на свободе. Судя по боли, наверное, уже не весь целиком.
Никогда еще обед в садике не проходил так печально. Куриный суп с лапшой, как и сладкий чай, пришлось отодвинуть в сторону. Вечером, лежа в кровати, я с горечью вспоминала оставленную еду. О происшествии никому ничего не рассказала. Боялась насмешек.
