День выдался
снежный, но не из тех, когда идешь, закрывая нос шарфом, а колючие льдинки,
бросаемые ветром, так и норовят попасть в глаза. Снег падал волшебно. В
преддверии Нового года красота зимы воспринимается особенно остро, и ты, даже будучи
взрослым человеком, невольно ожидаешь чуда, хотя давно не веришь в Деда Мороза.
Если бы я знала,
какое «чудо» ждет меня впереди, свернула бы в глухой переулок, а не шла, чуть
ли не пританцовывая, к событию, которое насильно вырвет из привычного мира.
Итак, я вышагивала
по заснеженной улице и наслаждалась мягкими огнями фонарей, в пятнах света которых
вальсировали снежинки, блеском мишуры и музыкой, льющейся со стороны площади,
где уже нарядили елку. Утром я собиралась сесть на рейсовый автобус, чтобы
провести каникулы в загородном доме родителей.
Неожиданно посреди
предновогоднего великолепия мой взгляд запнулся о человека, сгорбившегося на
скамейке. Мужчина явно выбивался из праздничного ряда. Нет, не черной одеждой,
хотя зимой многие предпочитают темный цвет. Незнакомец как раз был облачен в бежевое
пальто. Он насторожил иным – положением тела: согнулся так сильно, что,
казалось, вот–вот полетит головой в утоптанный снег, не такой мягкий, чтобы
падение закончилось удачно.
На блестящей
огнями улице незнакомец смотрелся чужеродно. Так, словно в сад райских птичек вдруг
залетел черный ворон.
Я поежилась,
ощутив, как невидимая холодная рука медленно сжала мое сердце. Мне бы пройти
мимо и забыть о странном человеке, мало ли какие причины заставили его застыть
в сгорбленной позе, но отчего–то я точно знала, что он не пьян. Он в беде. Я
кожей ощущала его боль.
– С вами все
хорошо? – в лучших традициях голливудского кино я задала самый тупой из
возможных вопросов. Не получив ответа, я склонилась над мужчиной, но не решилась
потрясти за плечо. Его темные волосы успел припорошить снег, что однозначно
указывало на длительное пребывание на скамейке. Так недолго и замерзнуть. Свет
фонаря позволил разглядеть, что одет незнакомец добротно: дорогое кашемировое
пальто, на безвольно висящих руках кожаные перчатки. Я разбираюсь в моде, сама
не из бедной семьи.
Только сейчас я
поняла, почему посчитала, что человеку плохо: вовсе не согбенная фигура сигналила
мне о том, а его безвольно висящие руки.
Я присела на
корточки, пытаясь понять, что произошло, но густые пряди, закрывающие лицо
мужчины, лишали возможности заглянуть в глаза.
– Простите, – я
протянула руку, чтобы отодвинуть волосы со лба. При этом все внутри меня сжалось:
я боялась встретить нацеленный на меня взгляд. Это как в фильме ужасов – героиня,
а вместе с ней и зрители содрогаются, когда человек, над которым она
склонилась, вдруг открывает глаза. Этот не открыл. Но тем не менее я вздрогнула:
на его бледной щеке застывал ручеек крови. Желая рассмотреть, как сильно
бедняга ранен, я подняла прядь выше и поняла, что кровь идет из уха. Нехороший
признак сотрясения мозга, если не того хуже. Нужна медицинская помощь.
Я скинула с плеча
рюкзачок и, лихорадочно дергая заевшую на морозе молнию, молилась лишь о том,
чтобы батарейка мобильника не оказалась разряженной. До того мне незачем было
беспокоиться о зарядке: от кафе, где мы перед расставанием гуляли с однокурсниками,
до моей квартиры было совсем недалеко. Всего–то пройти до конца улицы и пересечь
площадь.
– Ну давай, давай,
– шептала я, шаря в поисках телефона между тетрадками.
– Помоги…
Сначала я решила,
что мне послышалось, но когда рука незнакомца больно вцепилась в мое плечо, то
поняла, что он пришел в себя.
– Сейчас я вызову
скорую, – поспешила успокоить его. Телефон уже лежал в моей ладони, оставалось
лишь вытянуть его через колючую щель молнии, не захотевшей открыться до конца.
– Не надо скорую…
Я видела, как на
губах мужчины лопается кровавая пена. Плохо дело! Но его рука сжалась еще
сильнее, призывая меня придвинуться ближе, чтобы я разобрала слова.
– Лифт. Отведи
меня в лифт.
Я оглянулась, не
понимая, о каком доме идет речь, но мои сомнения быстро развеялись: над всей
улице возвышалась лишь одна многоэтажка, где точно должен был быть лифт. Не интересуясь,
собираюсь ли я тащить его, незнакомец навалился на меня. Я еле поднялась. Коленки
дрожали от тяжести. Не с моим небольшим ростом волочь на себе человека, но
мужчина вцепился в меня мертвой хваткой. Хорошо хоть худо–бедно перебирал
ногами.
Шаг за шагом мы потащились
к сверкающему стеклом и хромом зданию.
– Куда?! – встретившая
нас консьержка приняла стойку кобры, но я с упорством бульдозера перла вперед. Мне
нельзя было останавливаться, иначе я рухнула бы на зеркальную поверхность пола
в холле дома для богатых жителей. Здесь все кричало о достатке.
– В лифт, –
просипела я из–под шапки, которая сдвинулась мне на глаза.
Консьержка
сорвалась с места, желая грудью перекрыть доступ к лифту, но когда заметила кровь
на лице пострадавшего, суетливо помогла – сначала нажала на кнопку вызова, а
потом метнулась подержать раненного. У меня не хватило сил не только объяснить
ей, что случилось, но и поблагодарить за подставленное плечо.
