«Увидеть и не понять – это всё равно что придумать.»
(Аркадий и Борис Стругацкие «Улитка на склоне»)
"Ты едешь в командировку", сказал Игорь, садясь за свой стол напротив. Нас было двое в кабинете. Слева в окне открывался вид во двор. Внизу громко переругивались дворничихи. Рабочий день заканчивался и ничто не предвещало особых событий. Как вдруг … командировка!
"Я только что был у шефа. Он сказал, что ты сегодня едешь в Новосибирск. Так что зайди в административный отдел и получи командировку," – Игорь улыбался.
"Ну-ну, смешно." – Я посмотрел на часы: без трех минут шесть. "Ты как хочешь, а я иду домой. Мы как раз с женой сегодня собрались в драмтеатр. Там премьера …"
"Я не шучу. Ты действительно едешь в командировку, и не один. Когда я зашел к шефу, у него был посетитель. Ты летишь с ним. Сейчас он к нам зайдет и все объяснит.." Игорь посмотрел на меня грустными глазами Фрунзика Мкртчана: "Я таак дууумаю".
Тут дверь открылась и в кабинет тихо вошел человек среднего роста, средних лет, с внешностью преподавателя математики средней школы. Мы уже встречались. Звали его Николай Васильевич Федоренко, и был он, судя по всему и как это ни печально, обыкновенным городским сумасшедшим. Хотя, честно говоря, не совсем обыкновенным, являясь ярким представителем передового отряда перетрудившихся научных работников, у которых в процессе интеллектуального перенапряжения однажды "замкнуло провода".
Я снова посмотрел на Игоря. Он был тогда со мной, когда Николай Васильевич впервые зашел к нам в кабинет.
Было это примерно месяц назад. Мы уже собирались идти на обед, когда зазвонила "вертушка" и Ангелина Васильевна, секретарь нашего шефа, ласковым голосом сказала: " Сашенька, сейчас от Владимира Ивановича к тебе зайдет человек, нужно ему помочь. Фамилия его Федоренко." Дзинь. Конец связи.
Игорь понимающе смотрел на меня: "Вызывают?".
"Нет, посетитель."
"Ни раньше, ни позже. Ладно, я подожду".
Дверь открылась.
"Здравствуйте. Федоренко. Николай Васильевич. Кандидат физико-математических наук. Предприниматель. Я только-что от Владимира Ивановича. Он меня выслушал и сказал, что мне нужно именно к вам. Что это ваш профиль."
Игорь рассмеялся. "Не обращайте на меня внимание, садитесь Николай Васильевич", показывая на стул у моего стола. Дело в том, что слова про " мой профиль" были в некотором смысле кодовыми. Все началось тремя годами раньше в городском комитете коммунистического союза молодежи, куда меня занесло на волне перестройки в бурные восьмидесятые. То было время великих перемен, аббревиатур и сокращений, и потому нас называли коротко "горком комсомола", что для нынешнего молодого поколения может звучать, как монгольское приветствие времен Чингисхана. Оказался я в нем, в горкоме, для себя неожиданно, оставив интересную и хорошо оплачиваемую, по тем временам, работу ведущего инженера в авиационном конструкторском бюро. С тех пор, кроме моей основной, и довольно занудной, работы заведующего организационного отдела, мне еще полагалось заниматься кадрами, а именно их "отбором и подготовкой с целью дальнейшего продвижения". Видимо, поэтому мои коллеги за глаза прозвали меня "начальником карьероуправления". Словом, дверь в мой кабинет не закрывалась, весь день шли люди на предмет общения и собеседования, что уже некоторым образом скрашивало тоскливые будни функционера. В основном, конечно, приходили по направлению крупных предприятий, хотя иногда попадались любопытные личности, которые шли к нам добровольно, по своей инициативе. Среди посетителей встречался определенный процент людей "с нарушенной психикой", что в общем-то подтверждалось официальной статистикой и не было чем-то исключительным. На служебном жаргоне у нас их называли "шахматистами". Когда они появлялись в приемной секретаря горкома, их вежливо отправляли ко мне, добавляя: " Вам надо к Александру Евгеньевичу. Это его профиль".
И вот опять. Очередной "шахматист". Впрочем, Николай Васильевич был явно не простой "шахматист", это был настоящий "гроссмейстер". В тот первый приход в разговоре со мной он сразу взял быка за рога: " Владимир Иванович сказал, что вы занимаетесь вопросами конверсии оборонного промышленного производства. Стало быть, вы и есть тот человек, который мне может помочь".
Я воодушевился его искренним тоном и предложил перейти к делу.
Николай Васильевич достал из портфеля толстую папку с бумагами.
"Здесь все документы моего кооператива, в том числе постановление Советского райисполкома об его утверждении, вместе с экспертной оценкой об исключительной важности моей деятельности".
"Есть также заключения других заинтересованных организаций".
На столе появилась вторая папка.
Я зачарованно смотрел на его увесистый портфель, набитый документами, и не прерывал моего гостя.
" Так вот. Мы намерены построить зерновые склады для наших совхозов, расположив их за городом, что кстати очень удобно для наших аграриев." Не увидев сочувствия в моём взоре, он невозмутимо изрёк: "Эти склады будут представлять собой огромные цилиндрические резервуары, вырытые, а точнее выжженные прямо в местных холмах, которых там несметное количество."
