Белоснежная сахарная вата таяла на языке, словно снег в благоухающую весну. Теплый воздух соприкасался с обнаженными руками, проникал под легкое, воздушное и слегка ощутимое на теле платье, ветер игриво развивал волосы, то трепал их, то переплетал в косу. Блаженство витало в воздухе. Горячий глинтвейн со вкусом меда обжигал гортань, запах абрикосового пирога щекотал ноздри, мимо пробегала детвора, выкрикивала радостные возгласы, а где-то рядом находился тот самый человек, узнаваемый из тысячи. Родной и дорогой сердцу. «Найди меня!» – прошептал он и растворился, словно дымка.
Мгновение – и сон вмиг растворился.
Нежась в мягкой постели, и, закутавшись в теплое одеяло по самые уши, Мийя перевернулась на другой бок. Всю неделю ей снился один и тот же сон, с одним исключением – с каждым днем в нем появлялось больше деталей.
Девушка закрыла глаза и попыталась досмотреть сон, увидеть, наконец, лицо того, кто просил ее найти. Тщетно. Образ расплывался, рассыпался на тысячи мелких осколков, отдалялся и исчезал. Последняя деталь «Найди меня» и ощущение, что этот человек дороже всех на свете, заставили Мийю вспомнить все, что она знала о родной матери. Голос явно принадлежал мужчине. И сложно сказать, какого он возраста. Может, это дядя, отец, брат?
Однажды поздней ночью Марта возвращалась домой из дома зажиточных господ, где работала няней годовалого малыша. Внутренний голос повел ее не через дворы, как обычно, а через зеленый парк с пышными шапками на многовековых деревьях. В это время суток фонари подсвечивали изумрудные бархатистые с прожилками листья и деревянные лавочки, выкрашенные желтой краской.
Днем здесь яблоку негде упасть от изобилия влюбленных парочек, старичков и мамочек с малышами. Марта размышляла о том, как только придет домой, зайдет к сыну в детскую комнату, поцелует его сонного, а затем набросится на гороховый суп с копчеными ребрышками. Приятные мысли прервал детский плач. Малышка захлебывалась от истошного крика, просила еду. Мокрая пеленка доставляла ребенку дискомфорт, к ручке привязана бирочка с датой рождения, и молодая женщина, не раздумывая забрала кроху домой, где первым делом переодела и накормила ее.
Три месяца Марта целенаправленно ходила с сыном в тот парк по выходным, прислушивалась на базаре к сплетням торговцев и покупателей, чтобы найти мать малышки, но, похоже, ребенка бросили намеренно. В их небольшом городе все знали друг друга в лицо, и весть о потери новорожденной быстро облетела бы округу. Марта дала крохе имя и, несмотря на недовольство мужа и родителей, оставила девочку.
С тех пор прошло двадцать с половиной лет. Мийя не знала ни возраста своей родной матери, ни ее имени. Эту роль полностью заменила Марта. Это и не важно, учитывая, что в жизни девушки не происходило ничего необычного, пока неделю назад ее покой не нарушил странный сон, повторяющийся каждую ночь с новыми деталями.
Интуиция заставила все-таки открыть глаза и покоситься на настенные часы в массивных лапах золотого дракона. Семь пятнадцать.
– Динарская тварь иномирья! – выругалась Мийя, не узнав свой голос из-за хрипоты.
Вскочила с кровати, поскользнулась на желтоватой от времени простыни и рухнула на пол, мгновенно проснувшись. От резкой боли в коленях она взвыла и села на пол, чтобы прийти в себя.
– Мийя, у тебя там все в порядке? – услышала она за дверью знакомый голос. Через десять секунд в небольшую, но уютную комнату медленно вошла Марта. Протирая тарелку кухонным полотенцем, опекунша облокотилась о стену персикового оттенка. Из-за своих внушительных размеров Марту мучала одышка, но в сорок пять лет лицо не уродовала ни одна морщинка, отчего женщина казалась ровесницей своей неродной дочери. Марта промокнула этим же полотенцем лоб и села в простое массивное кресло цвета дубовой коры.
– Проспала! Динарскую тварь за ногу! – выругалась Мийя и захромала по комнате, натягивая на себя мешковатые штаны, сапоги до колен, вязанную серую кофту. Затем взяла в руки старое поношенное пальтишко.
– Сколько раз тебе говорила, не ругайся! – уперла руки в боки Марта. – Я тебя будила раз десять, ты спала как убитая, а теперь вон пританцовываешь! – попечительница усмехнулась, за что получила раздражительный взгляд девушки. – И хватит на меня так глазеть! Иди лучше позавтракай, еда стынет! Кайл уже за столом.
Мийя удивленно покосилась на Марту. «Надо же, обычно это Кайл просыпается позже! Все дел в этом сне, будь он неладен!» Когда Марта впервые принесла ее домой, Кайлу исполнилось всего два года. Сперва малыш ревновал мамочку к малышке, которая забирала на себя слишком много внимания, но позже, когда они повзрослели, не заметил, в какой момент стал заступаться за нее от школьных забияк, давать сдачу во дворе каждому, кто причинит вред, и отдавал ей свою любимую булку с кленовым сиропом. Надежная крепость и опора, вот кем он для нее стал!
Мийя пронеслась мимо опекунши, словно вихрь, увидела Кайла, потягивающего из кружки травяной чай и уплетавшего тост с джемом из айвы, махнула ему рукой и вихрем направилась к входной двери.
