Единственной, кто верил словам Лулы, была бабушка. Каждый раз, когда девочка возвращалась домой и начинала бойко рассказывать о жителях холмов, та садилась напротив и, нахмурившись, слушала от начала до конца.
Она никогда не перебивала, поэтому Лула говорила и говорила. Вчера она восхищалась переливами солнца в крыльях маленькой пикси, сегодня ее вдохновил огненный блеск в глазах келпи, водяной лошади, выплывшей из глубин, чтобы посмотреть, как Лула рисует. Бабушка только качала головой и говорила, что все художники из рода Даффи видят больше, чем другие люди.
Лула еще не была настоящей художницей, но все свое свободное время она проводила на улице со своим потертым альбомом для рисования. По карманам ее длинной юбки вместо конфет были распиханы мелки, карандаши и угольки, а если заглянуть в альбом – то можно увидеть наброски природы, полной волшебства. У девочки был настоящий талант.
Лула рассказывала бабушке о том, как рисовала гоблина, что прятался в одуванчиках, а бабушка смеялась, представив такое чудное зрелище. Правда девочка каждый раз жалела, что с мамой так разговаривать не получалось. Один раз она заикнулась перед мамой о своей новой подружке-пикси, – так та тут же вырвала у Лулы из рук альбом, строго-настрого запретила дочке городить всякую чушь, даже посоветовала больше не ходить рисовать к холмам. Лула тогда плакала целых несколько часов, не понимая, чем заслужила такое отношение. Тем более, что мама Лулы тоже была из рода Даффи и тоже раньше рисовала, хоть и забросила это дело. Она должна бы понимать больше всех, но нет!
В тот день бабушка объяснила Луле, что не все обитатели холмов добры. Самые красивые из них, те, что устраивают ночные балы, – самые злые и жестокие. И мама Лулы от них уже один раз пострадала, а потому просто беспокоится за дочку. Так Лула узнала, что жители холмов забрали у матери ее талант к рисованию, но за что и как – даже бабушка не стала делиться. Как Лула не просила, та лишь качала головой и говорила, что по ночам в холмы ходить не стоит, особенно в ночь, когда Колесо начинает Новый Год. В эту ночь устраивают фэйри самый богатый и самый красивый пир. Из-под холмов начинает лится музыка, которая пленяет тех людей, кто не спит и видит больше других, зовет их присоединиться к празднику. И если прийти на этот праздник, то можно попросить исполнить твое самое сокровенное желание, только исполнится оно самым странным и неожиданным образом. Так, что ты уже сам будешь не рад, что попросил. А вернуть все на прежние места нельзя. Лула тогда даже нарисовала этот пир под холмом, таким красивым он ей представлялся, – земляной потолок увит замерзшими цветами и сосульками, а под ногами танцующих пар – ковер изо льда. Однако в тот раз даже бабушка ее не поддержала, со всей возможной для нее серьезностью уверила Лулу, что на этот пир лучше не ходить, а то можно и не выбраться обратно целой.
Бабушке Лула поверила, также как бабушка всегда верила ей самой. Только вот рисовать она все еще ходила к холмам. И каждый раз, стоило ей попросить свою крылатую подружку с острыми зубками повернуться, чтобы Лула могла лучше рассмотреть пикси для своего рисунка, та начинала вздыхать о новогоднем пиршестве. Тоненький голосок рассказывал Луле о расшитых камзолах рыцарей-эльфов, о платьях фей из тончайшего паутинного шелка. О столах, полных сладостей, спелых ягод и наивкуснейшего нектара. О том, как отбивается такт копытами и хвостами под музыку, что издают сами холмы. О танцах до упаду и о том, как в самый канун поворота Колеса года, со своего тернового трона поднимается сама Королева Фей и дарует каждому по желанию.
