Она сказала, что передумала. Вот передумала и всё!
Ну и что, что обещала? Вчера обещала, сегодня передумала. И вообще! У неё голова болит.
Даже у законных жён голова имеет право болеть. А она никакая ему не жена и даже не невеста, чего бы ради ей выполнять свои обещания? Где цитрамон?!
Да что же это в конце концов делается! Ну не люблю я, когда мне руки целуют! Вот не люблю и всё!
И целоваться не люблю тоже. Терпеть не могу. Ты мне никто, я тебе и подавно. Держи дистанцию. Да где же этот несчастный ЦИТРАМОН?!
– А ну, стой! Куда пошла? Со мной, взрослым мужиком, вздумала в свои игры играть, кокетка сраная? Да я из тебя за одну ночь всю дурь твою выбью! Не хотела, чтобы руки тебе целовал, сама мои к утру целовать будешь.
Стой смирно, тебе сказал! И запомни на всякий случай: я в твои игры играл, потому что они мне самому нравились, приятно было посоревноваться с остроумной собеседницей. Но если ты надеялась, что я всю жизнь буду питаться одним твоим остроумием, то тебя ждёт разочарование. Я взрослый мужик и мне нужна нормальная женщина, а не болтливая вертихвостка, которую ты из себя корчишь. Ты хорошо помнишь, что мне в своих играх наобещала? Пришла пора свои обещания выполнять. За каждое слово своё мне ответишь. Я тебе сделаю!
Ещё раз шевельнёшься, прибью. Вот честное слово, прибью. Целоваться она видите ли не хочет. Да кто ты такая, чтобы не хотеть со мной целоваться? Будешь целоваться, как миленькая, и посмей мне ещё только пикнуть!
Кончик платья, говоришь, тебе требуется поцеловать? (Задирает подол и к губам) Вот тебе! Получай! Да я сейчас всю твою одежду в клочья порву, если ты сама её не снимешь!
Вот влипла, так влипла! Придётся видно, как говорят в Америке, расслабиться и получить удовольствие… Такой был интеллигентный остроумный человек и вдруг нате вам, ни с того, ни с сего так взбесился. Неужели и вправду в спецназе служит? А по виду совсем не скажешь, что такой уж крутой. Да и сам смеётся, что "царица полей". А про кого тогда мужики так шушукались? Слух у меня такой, что поцелуйте мои ушки. Любой агент иностранной разведки позавидует.
Ничего не поделаешь, придётся целоваться, а то ещё и вправду платье порвёт. Может ещё и пару ласковых слов удастся нежным голосом вставить, чтобы окончательно разрядить обстановку.
А целуется он, прямо скажем, неплохо. Можно даже сказать, хорошо…
Можно даже сказать, отлично. Если бы так не взбесился, запросто можно было бы процеловаться хоть до утра…
Чаю он не хочет. Есть и пить тоже не хочет. Даже в туалет не хочет, скотина такая.
А я хочу и пить, и есть, и в туалет!
Вот влипла, так влипла! А с виду был такой приличный человек.
Даже книжки читает, что уж совсем удивительно для современных войск.
И остроумный! Игру ведёт прямо по теме девятнадцатого века. Чего злится, спрашивается? Подумаешь, пококетничала немного. А как жить в нынешнем мире без кокетства, если оно лучший способ защиты? С одной стороны никто не разбегается, а с другой – дистанция огромного размера и в койку тебя никто не тащит, им и так весело.
Да что эти мужики в нашем кокетстве понимают! Да оно имеет столько невидимых барьеров, что пока до ручки тебя допустят, чтобы сократить дистанцию, весь свой интеллект наружу выложишь. Если конечно есть, что выкладывать. А обещания, заманухи там разные, и подавно совсем невинные.
Ну пообещала! Так откуда я знаю, что ты имел в виду? Опять же, если не пообещать, так ты всю ночь спать спокойно будешь. А меня это не устраивает.
Вот лежи перед сном и мечтай. Обо мне.
Повисла на нём самым счастливым образом. Даже удалось нежненько шепнуть, где это он так здорово целоваться научился? Вроде подобрел. Глаза смеются. А сам смотрит выжидающе: что, мол, ты ещё на этот раз такого придумаешь?
Ладно бы хоть в одном городе жили… А то всю жизнь в разных городах…
И опять же его вечные какие-то командировки! Раз в год перед тобой появится на пару дней и обязательно после какой-нибудь командировки.
А командировочные – это самый ненадёжный народ на земле. У них, говорят, в каждом городе по любовнице. А вдруг он и меня себе в любовницы готовит?
Что же теперь такое придумать, чтобы сменил гнев на милость?
Кольцо подарил… Давно… Не кольцо, а целый перстень. Серебряный. С натуральным огромным цитрином.
Она как увидела этот перстень в художественном салоне, прямо голову потеряла. У камня такая глубина, что сразу видно, что натуральный! Дорогой. По цене золотого. Всего три штуки на весь город, и только один на её пальчик. Но не хватало, чтобы купить, целых пятидесяти рублей. И перевода от родителей всё нет и нет.
А он купил! "Бери, – говорит, – не стесняйся. Всё равно пропью".
А чего, спрашивается, стесняться, если и вправду пропьёт?
Хотя вроде бы пьяным его никогда и не видела…
Серёжка Лебедев на паре по философии однажды не выдержал и сказал:
– Княжеский перстень! Не то, что вся эта золотая штамповка…
Она аж прямо себя зауважала! Серёжка – человек художественно образованный, он пургу гнать не будет.
Ласковый гад… До судорог в животе…
Если так дальше будет продолжаться, к утру и впрямь придётся руки ему целовать.
