Хочу написать книгу. Крупную серьезную книгу. Чтобы она вышла в твердой обложке, чтобы побила рекорды продаж. Хочу разбогатеть на этой книге, чтобы больше не пришлось писать книг. Да и вообще, работать. Хочу, чтобы еще до ее написания, права на экранизацию были выкуплены Стивеном Спилбергом. Я бы не отказался от Нобелевки. И от награды за вклад в развитие культуры. Пусть эта книга войдет в список ста лучших книг за всю историю разумной деятельности человека, начиная от деревянной дубины и заканчивая парикмахерскими для животных. Пусть мой внук спросит: «Дедушка, а что это за книга, которую ты все время таскаешь подмышкой?» А я отвечу, что благодаря ей он не оказался в интернате. Точнее, подумаю. И мне останется только надеяться, что я не сказал этого вслух, я ведь буду очень старым. Хочу умирать с воспоминаниями о том, как я писал эту книгу. Строчка за строчкой, глава за главой, шаверма за шавермой.
Есть проблема. Я не знаю, о чем будет книга. Ни малейшего представления. Странно писать книгу без сюжета. Напиши то, не знаю что. И тут меня осенило: я буду писать книгу о том, как пишу книгу. Вернее, как пытаюсь это делать. Дурацкое занятие, знаю. Это бортовой журнал человека, который впервые в жизни решил хоть что-то довести до конца. Хотя почему «хоть что-то», был же еще тот пазл со львятами.
Уже на этом этапе возникают претензии к идее. Например, для кого эта книга? Если я хочу, чтобы первый абзац воплотился в жизнь не только по части старческого слабоумия, то нужно заранее определиться с целевой аудиторией. Хм… а жена и родители считаются? Короче говоря, не знаю. Вообще ничего не знаю про эту книгу. Не могу гарантировать, что допишу ее, так чего ломать голову над такими нюансами.
Но. Я знаю, какой эта книга точно НЕ будет.
1) Это не художественное произведение. Все персонажи реальны, в том числе я сам. Действия этих персонажей происходили и происходят в реальности, если только это не постельная сцена в невесомости или сражение с разумными таксами, но думаю, это станет понятно по контексту. Здесь будут муки творчества никому не известного человека. Можно назвать это дневником.
2) Это книга не для тех, кто хочет научиться писать книги. Кто-то подумал, что это руководство для начинающих авторов? Я вас умоляю, я сам начинающий автор, чему я могу вас научить?
3) Это вам не комедия. Можно было подумать, что я собираюсь много шутить, но что смешного в том, чтобы писать в стол, страдать от недостатка мотивации и получать отказы от издательств?
Большего вам знать пока не требуется, точнее, я бы и рад рассказать что-то еще, но мне нечего вам сообщить.
Перечитал написанное. Пролог отвратительный, я бы такой книге не дал ни единого шанса. Хорошо, что никто, кроме меня, это не читает.
Глава первая. Боязнь чистого листа
Да, такая проблема существует. Подвержены ей, кажется, исключительно литераторы, потому что я, например, не слышал о поварах, которые боятся пустых кастрюль, или о татуировщиках, которые впадают в ступор при виде чистой кожи.
Боязнь листа – это когда не получается сдвинуть проект с мертвой точки. Когда ты понимаешь, что впереди столько работы, что за нее проще не браться. Или когда есть подозрения, что ты все испортишь.
Про боязнь чистого листа читаем у многих авторов, в том числе у классиков. Один из них, кстати, советовал: если не знаешь, о чем писать, сядь и напиши: «Я не знаю, о чем писать». Ну что ж, хорошо. Я не знаю, о чем писать. Даже не представляю, в этом и беда. У меня нет темы или плана.
А что у меня есть? Одно лишь название этой главы. Уже что-то. По крайней мере, оно помогло мне выжать из себя эти четыре абзаца.
В романе «Чума» действует начинающий писатель, который в своей работе все никак не может продвинуться дальше первой фразы. Он крутит ее и так и эдак, и что-то все время его не устраивает. Бедняга. Но я его понимаю. Сейчас я понимаю его еще лучше, чем в тот момент, когда читал «Чуму». Всему виной перфекционизм – гробовщик прекрасных начинаний, которые в какой-то момент показались не столь прекрасными их авторам. Хватит малости – нелепой фразы, реплики, опечатки, – чтобы проникнуться брезгливостью по отношению к тому, что еще недавно обожал.
Начать работу над книгой сложно вдвойне: хочется, чтобы все в ней было идеально. Но как такое может быть, если это твоя первая книга? И выход здесь только один – сделать как получится, тяп-ляп, сделать хоть что-то, написать плоско, постно, отвратительно, но написать. Надеяться на редактуру, не перечитывать, не обдумывать. Сейчас я занимаюсь тем же. Определенную услугу мне оказывает опыт работы с текстом. Я умею писать по заранее обозначенной теме, так принято в журналистике. О моих достижениях в этой области чуть позже.
Главное, что белый лист побежден, растерзан текстом в клочья, это первая, вероятно, самая важная победа.
Подумалось, как много шедевров пало жертвой этой губительной фобии. Как много гениев отказались воплотить в жизнь новую «Войну и мир» или «Преступление и наказание». С другой стороны, может быть, сквозь это сито не прорвались набившие оскомину сиквелы: “Война и мир 2”, “Преступление и наказание: возрождение Раскольникова”. Что ни делается – к лучшему. Надеюсь, это касается и моей книги.
