Пашка смотрит в звёздное небо и молчит. Он очень громко молчит, почти оглушительно. Поэтому я не выдерживаю и дёргаю его за рукав.
– О чём ты думаешь? – спрашиваю.
– Что? – он смотрит на меня, будто впервые видит, но через секунду узнаёт и улыбается. – Да так, ни о чём. Я тут вчера прочитал кое-что в одной из папиных книжек. Ты знаешь, что мы здесь не в первый раз? Ну, на Земле то есть. Восточные мудрецы говорят, что люди умирают и рождаются очень много раз. Это называется ре-ин-кар-на-ци-я, – говорит он по слогам, специально, чтобы мне было понятно.
– Как это – рождаются и умирают много раз?
– Ну, вот так. Причём, есть правила. Например, если ты плохо себя ведёшь в этой жизни, то в следующий раз родишься червяком!
– Фу! Да ну тебя! Как можно родиться червяком, если ты – человек?
Но он уже снова уставился в небо и меня не слышит. Вздыхаю. Всё-таки старшие братья очень вредные. Даже не объяснил ничего. Надо бы найти ту книжку.
***
В комнате пугающе тихо. Мама беззвучно рыдает у отца на плече. Кто-то подходит к Пашке и молча смотрит на него, шепчет что-то, слышное только ему одному, и также тихо отходит прочь. Другие утешают маму, обнимая за плечи. Столько незнакомых людей. Я и не думала, что у Пашки столько друзей, все они пришли с ним попрощаться. А он лежит и смотрит куда-то во тьму своих закрытых глаз и, кажется, улыбается.
– Вера! – зовёт меня мама, и звук её голоса хлещет меня по лицу. Я поднимаю глаза и не узнаю её: передо мной стоит старуха с серым морщинистым лицом.
– Да, мама, – выдавливаю я, – что такое?
Она протягивает ко мне руку, и, ничего не сказав, ведёт прочь из зала. Потом Пашку закрывают в его новой кровати и куда-то несут. А мне становится очень обидно и страшно – как же он теперь будет жить в таком тесном ящике? Я знаю, что мы больше не увидимся – он сказал мне, что так надо. Зато обещал, что мы встретимся потом. Правда, когда это потом настанет, не сказал. И от этого очень грустно. Но я изо всех сил стараюсь не грустить, потому что Пашка запретил мне плакать. Сказал, что если я заплачу, он об этом узнает и не придёт ко мне. А я очень хочу его увидеть. Хоть когда-нибудь.
***
– Мама! Мама! Посмотри, какой котёнок! Можно мы его возьмём с собой? Можно? Можно? – Елисей тараторит как заведённый, так его поразил пушистик. А ведь он и правда очень миленький, с длинной пёстрой шерстью и чёрными, как ночное небо глазами.
– Лис, – вздыхаю, – Ты уверен? За ним нужно убирать, кормить его, играть с ним, – говорю, а сама уже знаю, что этот пушистый чертёнок останется с нами. Так завораживает этот его взгляд – ласковый, но пронизывающий. Почти также смотрел на меня мой старший брат, когда рассказывал про что-то умное из очередной папиной книжки.
Одна девочка не могла понять, что же с ней не так. Она была здорова, ходила на работу, встречалась с друзьями и даже любила. И всё равно что-то было не то. Какое-то спрятанное глубоко внутри ощущение. Непонятное и страшное. Это ощущение росло, росло, и в один из дней превратилось в огромного огнедыщашего дракона. Дракон этот был очень большой и не помещался внутри девочки. И она сломалась. Дракон остался один. Поначалу он стал притворяться девочкой, чтобы никто не догадался, что её больше нет. Но получалось это у него из ряда вон плохо. Попробуй убедить всех вокруг, что ты маленькая милая девочка, когда ты на самом деле большой и грустный дракон. Очень скоро все вокруг стали замечать странные перемены, а кто-то начал сердиться и угрожать дракону. Вот тогда-то он и понял, что никогда никакой девочки и не было. Он вспомнил, что когда был маленький придумал притвориться человеком, чтобы лучше узнать мир людей. Очень ему нравилось, как они живут и вообще. И так он увлёкся человеческой жизнью, что забыл, кто он такой.
Но время шло. Он становился старше и, значит, больше. Тут уж не то, что девочкой, даже домом не притвориться. Дракон улыбнулся. Ему перестало быть страшно. Он вдруг понял, как сильно хочет домой в свою драконью страну. Он потянулся, с удовольствием расправил крылья и полетел.
– Проверьте, всем ли пришло домашнее задание. Спасибо, урок окончен.
Инга Васильевна закрыла вкладку журнала, выключила доску и завершила конференц-связь. Выдохнула. Через час на почту придёт 24 письма с домашкой. Значит, есть время перекусить и выкурить сигарету.
Выйдя на балкон, Инга окунулась в пронизывающий сырой ноябрь. Крылья почти сразу схватила тонкая наледь. Плечи девушки дрожали. Зажигалка долго вредничала в непослушных руках. Выпустив изо рта дым, она невидящим взглядом уставилась в стену дома напротив.
Двадцать четыре воспитанника, каждый за своим монитором, напряжённо хмурились в поисках ответов на заданные Ингой вопросы. Из года в год задания повторяются: система работает очень точно и за всё время нового режима ещё ни один ученик не смог обойти или как-то перехитрить искусственный интеллект. Да и в голову никому не приходило, что это возможно. Поэтому много лет подряд в преподавательский интерфайл Инги приходят чек-листы с одинаковыми ответами. Автоматизация бесспорно удобна, но. Сегодня всё будет иначе.
