Посвящается памяти моей бабушке Варваре.
Спасибо, тебе за веру в чудеса. И пусть ты уже ушла в другой мир, ты всегда живешь в моем сердце, а теперь и в моих историях.
1 ГЛАВА.
Она бежала. Бежала из последних сил. Сердце колотилось, как запертый в клетке дикий зверёк и казалось сейчас выскочит из груди. Тяжелый топот копыт, за её спиной становился все ближе! Боясь оглянуться, Варвара могла только шептать: Господи, помоги!
Бык остановился. Он яростно топтал землю и пыхтел. Макушка его головы была гладкой и блестящей, как наковальня. Он был огромный, чёрный и страшный.
Ревя, он рыл рогами землю, поднимая клубы пыли. Бык поднял на Варю глаза налитые кровью, в которых плескалось безумие и бросился за ней. Варя вскрикнула и побежала.
Варвара задыхалась, капли пота стекали по лбу и кровь стучала в висках. Но вот показался родное село, и девочка поняла, что это её шанс.
Собрав последние силы, Варвара, бросилась через огород к крайней избе. Листья кукурузы резали ей лицо и руки, но она продолжала бежать. Следом, тяжело дыша и ломая на своей пути стебли нёсся бык.
О хозяйке избы, куда бежала Варвара, в деревне ходили недобрые слухи. Евдокию сторонились и млад, и стар. Шла слава, будто она знается с нечистой силой.
На бегу Варя вспомнила, как однажды Евдокия спорила с её отцом и бросила ему странную фразу: «Все равно моей будет! Судьба сама приведёт!»
В любой другой день Варвара ни за что бы не приблизилась к дому Евдокии. Но бык настигал ее, и несколько раз, когда она падала ей казалось, что это конец, но какая-то неведомая сила поднимала ее. Легкие жгло огнем. Варвара от слёз и пота не видела куда бежит. Ей даже пришла предательская мысль просто сдаться, чтобы и боль, и усталость оставили её и пришёл покой, который всем обещает смерть.
И уже у самой избы Варвара споткнулась и рухнула на крыльцо без сил…
Спускались сумерки. Полутьма уже окутывала село. Всё живое готовилось к наступлению ночи – коровы шли с пастбищ к родным дворам, куры кудахча, мостились на своих насестах, ребятня, наигравшись вдоволь, неслась, сверкая грязными пятками домой к ужину. И только в доме Трофима не было покоя – младшей дочери Вареньки не было, как ушла по утру в поле, так и не вернулась.
Ночь отступала. Зарево рассвета протянулось от одного края горизонта до другого и на глазах росла. Солнечный свет просачивался сквозь кроны вековых дубов и всё ярче, и ярче освещал всё вокруг – поля, где золотился будущий хлеб, крыши и стены домов, и проникал даже в самые дальние углы погребков, где хозяйки хранили крынку молока и головку сыра. Петухи завели свою утреннюю песнь. Село просыпалось.
Открыв глаза, Варя с изумлением обнаружила, что она все ещё жива. Да тело беспощадно болело и лёгкие жгло огнём после бега накануне, но она была жива. Девочка огляделась.
Изба была ветхая. В комнате стоял полумрак – раннее солнце ещё не могло осветить каждый угол. В чисто умытой комнате пахло липовым цветом и яблоками. На жердях под потолком висели пучки зверобоя, чабреца и горькой полыни. В печи весело трещали поленья дров.
За окном были слышны – смех деревенских девчат идущих по воду, крик старого горластого петуха, брехня дворовых псов и песня пастушьего рожка, звучащего далеко на холме. И тут в полумраке Варя увидела высокую худую старуху в черном платке. Девочка замерла от страха.
– Да ты не пужайся, много обо мне брешут! Люди любят придумывать страшилищ и ужасы. Тогда они сами себе не кажутся столь уродливыми. Им так легче жить.
Варвара встретилась глазами со старухой и увидела, нет даже скорее почувствовала в ее взгляде небывалую силу. Евдокия хитро прищурила темно-карие глаза.
– Поди оголодала?
Старуха достала из печи чугунок. Аромат томлённой каши заполнил комнату и в животе у девочки предательски заурчало. Евдокия засмеялась:
– Давай не робей, бери ложку. Тебе нужно подкрепиться, а после поговорим.
Варвара присела на потемневшую от времени лавку, и рука сама потянулась к чугунку. Каша таяла во рту и согревала желудок. Девочка от удовольствия позабыла и про страшные слухи о старухе, и о столкновении с быком.
Пока Варвара уплетала свой завтрак, Евдокия разглядывала её белые кудри и синие, как шелковая лента, глаза.
Съев полтарелки каши, Варвара несколько минут помолчала, а потом подняла взгляд на Евдокию:
– Как мне удалось спастись?
– Моя сила сберегла тебя от смерти, – сказала Евдокия – должок надо будет вернуть!
Варвара вздрогнула и посмотрела в тёмные глаза старухи:
– Конечно я отдам бабушка, скажи, что делать?
– Да пустячное дело! Сходишь со мной к одному человеку, поможешь немного. Ты ешь моя хорошая! Подкрепись.
Варвара доедала кашу, а Евдокия тем временем открыла старинный сундук. Он был из толстого дерева и оббит кованым железом. Варвара с любопытством поглядывала на старуху. Тем временем та достала из сундука большой холщовый мешок, а следом пару пучков душистых трав. Дух полыни разнеся по избе. Евдокия продолжила рыться в сундуке.
– Да где же ты есть? – ворчала старуха – а вот и оно.
Бережно Евдокия вытащила что-то завернутое в бумагу и закрыла сундук.
Варвара уже забыла про кашу, пытаясь рассмотреть, что держит в руках старуха. Та неожиданно бросила недовольный взгляд и прошипела:
