Меня зовут Алина и я – клинер. Для тех, кто не знает, клинер – это тот человек, который придет к вам в дом по приглашению и волшебным образом очистит пространство вашего жилища от грязи и мусора. Я сумею отмыть все – вашу сантехнику в любом состоянии, могу помыть окна на последнем этаже многоэтажного дома, сделать химчистку дивана, отмыть духовку, которую не мыли пять лет, забраться в самый дальний уголок кухни и грязь исчезнет! Проще говоря я – волшебница со шваброй и тряпкой!
Раньше таких, как я, называли просто уборщицей. Сейчас есть новое модное слово – «клинер». Звучит не так обидно, но и есть разница между клинером и уборщицей. Тем не менее, эта книга не о разнице в этих терминах. Это сборник историй, однажды случившихся на работе, но об этом позже. Сначала я расскажу немного о себе.
Как же человек становится клинером?! Могу сказать про себя. Мне было всего лишь девятнадцать лет, когда я начала осваивать эту профессию. Я молодая и, как говорят окружающие, весьма симпатичная и остроумная девушка. При этом не наркоманка и вообще не употребляю алкоголь, и даже не курю. «Так зачем же такая симпатичная и не глупая девушка решила стать клинером?» – спросите вы.
Ответ очень прост. Так сложились жизненные обстоятельства!
Я родилась в небольшом селе, достаточно далеко от нашего областного центра. У меня была неблагополучная семья. Мама и папа пили, а если честно, то бухали они очень много и основательно, забывая обо всем на свете.
Потом, спустя много лет, я решила приехать и посмотреть на свой дом детства, место, где я выросла. Оказавшись там, я поняла, что жили мы практически в дырявом, открытом всем ветрам, сарае.
Мой отец часто бил мать, и нам с младшим братом тоже доставалось. Когда мне было тринадцать лет, моя мама умерла от рака печени. Органы опеки лишили моего отца родительских прав, и мы с братом переехали в интернат.
Там наша жизнь кардинально поменялась и, отнюдь, не в лучшую сторону. Брат был младше меня на год, и мы с ним старались держаться друг за друга. Затем родной дядя по материнской линии забрал нас и стал опекуном, но у него оказалось не лучше, чем в интернате.
Я не могу сказать, что мой дядя плохой человек. Он много сделал для меня, но атмосфера в доме была не очень доброжелательной. Не было именно того, чего больше всего хотелось, а хотелось просто родительской любви. С дядей мы много ругались. Я была сложным, трудно управляемым и плохо контролируемым подростком.
Когда мне исполнилось шестнадцать лет, дядя отправил меня на обучение в техникум, учиться швейному делу. Затем я переехала в соседнюю область и устроилась на работу. Сначала душа пела от радости, от ощущения свободы и начала новой счастливой жизни, предвкушения замечательного будущего, ведь мне было предоставлено общежитие и ежемесячная зарплата, но, как оказалось, платили настолько мало, что это было оскорбительно смешно. Прожить на мизерную сумму было просто нереально!
В месяц я зарабатывала около пяти тысяч рублей и, конечно, не могла достойно жить на эти деньги. Благо, до восемнадцати лет государство должно было платить мне пособие. Я понимала, что потом мне самой придется решать, на какие средства обеспечивать свою дальнейшую жизнь. Надеяться я могла только на собственные силы и сообразительность.
Я благодарна своим родителям, что не наградили меня физическими заболеваниями и своим примером напрочь отбили желание пить, курить и куролесить. Повезло, что у меня не образовалось никаких умственных отклонений, как иногда случается с детьми, прошедшими через сложности такого «счастливого» детства.
А вот мое психическое состояние оставляло желать лучшего. «Тараканы» в голове не желали и не одобряли того, что происходило вокруг меня, рулили, как хотели и это привело к тому, что я попала в больницу после попытки суицида и состояла на учете с биполярным расстройством и депрессией.
Естественно, меня поставили на учет в психдиспансер. Я и сейчас по необходимости посещаю психиатра, так как необходимые мне препараты не продадут в аптеке без рецепта. А без медикаментозной поддержки препаратов меня через некоторое время начинают посещать суицидальные мысли.
Ну, а теперь, на память об этом незабываемом моменте моей жизни, на запястье красуется желтый силиконовый браслет, скрывающий под собой уродливый шрам, такой «подарок» надевали на руку всем в отделении, где я лежала. Этот браслет теперь всегда со мной. Когда мне становится плохо и кажется, что мир слишком жесток и несправедлив ко мне, я смотрю на него, вспоминаю, что со мной было. Это помогает мне вернуться на землю, прийти в себя, отбросить плохие воспоминания и переключиться на реальное время.
Спустя немного времени, после работы в швейном цеху и неудачной попытки суицида, я вернулась обратно к дяде. В восемнадцать лет он выпроводил меня из дома, я уже не представляла для него источник дохода, стала бесполезной, так как государство больше не платило пособие, да и отношения между нами не блистали теплотой и любовью, были ни к черту. На улице было гораздо теплее, чем в доме у дядюшки, благо, стояло лето. И я ушла в «никуда» отчаянно и бесстрашно.
