Скажите, пожалуйста, кем должен быть бедный еврей, мечтающий без приключений на свой зад дожить до старости?
Не знаете?!
Так я вам скажу – такой еврей должен быть портным, не иначе. Других хлебом не корми – дай учинить потрясение или революцию, или, на худой конец – драку. Соломончик не такой. Для революций и потрясений он слишком беден, имеет страх, совесть, ходит в синагогу, чтит субботу и начальников. Особенно на людях. Для драки, даже вялотекущей, он слаб здоровьем. У него хватает ума и смелости в одиночестве тихо брюзжать на кухне на цены в магазинах и тарифы ЖКХ:
– Они для чужого счастья растут быстрее, чем я деньги зарабатываю.
Соломончик не против ценовых скачек. Он понимает – людям тоже жить хочется, и у них дети.
Недовольства Соломончика не угрожали благополучию чиновников ни страны, ни отдельно взятого микрорайона. Даже старший по подъезду старого крупнопанельного дома, где проживал Соломончик, не ведал о тихом ропоте бедного еврея.
Соломончик понимал начальников. Они все сидят, где-то там наверху и смотрят на нас вниз. Им с высоты не видны вертикальные подъёмы цен, а их зарплаты к таким скачкам, вообще, не чувствительны. Посмотреть же сбоку на ниже протекающую жизнь, у чиновников либо шея не поворачивается, либо времени нет. Оно всё без остатка уходит на кование благоденствия для всей страны. Материальное благополучие они обещают каждому, и начинают его решительно улучшать, начиная с себя любимых.
Не в деньгах счастье, когда они есть. Вопрос в другом: Сколько их нужно для полного счастья?
Не знаете?!
Так я вам скажу. Соломончику и его соседям, на пути в светлый шоколадный капитализм, хватило бы суммы на выплаты государству, плюс продовольственная корзина, плюс проездной билет на общественный транспорт. За других сказать не могу. Некоторым начальникам и миллиардов не хватает. Причём в инвалюте.
Соломончик не такой. Жадности у него сроду не было. Умом он понимал – страна большая, народу много. Всего на всех вечно не хватает. Делители всего на всех себя не обделяют, но это частности. Так сказать, издержки производства дележа всего на всех. Главное, чтобы не было войны. Делители на войну не пойдут. Воевать и гибнуть будем мы, для которых делители стараются всю жизнь. Нас будет меньше, и выпадет делителям снова счастье. Им достанется больше. Поэтому, главное, чтобы не было войны.
Отец Соломончика, дед его и прадед с малолетства до глубокой старости были портными, и кормились с кончика иглы.
Тётя Сара, вечная ей память, таки оказалась права. Она говорила племяннику:
– Соломончик, посмотри вокруг природу. Где ты видишь голых людей? В неглиже прилично гулять только в бане и при исполнении супружеских обязанностей. Слава Богу, голышом никто не шастает, не смущает своим видом незамужних дам, детей, членов партии, священнослужителей, и не делает конфуза честным людям! Ты знаешь, почему нет конфуза? Заруби себе на носу – пока евреи обшивают голых граждан, конфуза не случится! Причём, Соломончик, учти, одежда у человека выходит из моды быстрее, чем изнашивается, а красивости тела требуют постоянной их демонстрации на публике. У нас не принято ходить в театр голышом. В этом случае, требуется наряд для показа отдельных частей тела и своего благополучия. Шей, Соломончик, шей! Палат каменных не заработаешь, Но и с голода не сдохнешь.
Тётя Сара, вечная ей память, оказалась права. В особенности по поводу каменных палат. Советы тёти с наказами отца ремнём Соломончик воспринял телом и душою. Он научился шить, и шил без малого пять десятков лет. Из под лапки его зингеровской машинки выходили офицерские френчи, красноармейские шинели, солдатские галифе, панталоны для куртизанок и телогрейки для зеков. Всего и не вспомнить, что пошито трудами Соломончика.
Сначала он шил, помогая отцу содержать семейный когал. Потом шил, чтобы жениться. Потом, чтобы содержать жену, ребёнка и больную сестру. Потом шил, чтобы рассчитаться с долгами за похороны сестры, жены и маленького ребёнка. Потом, чтобы второй раз жениться и купить жилплощадь. Женитьба с жилплощадью получились плохонькими.
А, что вы хотели за эти деньги? Мисс мира и особняк на Кипре? Не получилось! Потому, что швейная машинка «Зингер» помнит ещё батюшку царя, и угнаться за вашими желаниями со своими возможностями не может.
Жена Лолита страшненькая, усатая, но добрая и мудрая женщина говорила мужу:
– Соломончик! Вы прострочили мне все мозги своей машинкой и сделали себе катар желудка. Не пора ли нам уезжать к тёте Циле в Иерусалим?
В Иерусалим хотелось, но не выпускали. Вроде они историческая ценность государства вместе с машинкой «Зингер». Швейную машинку решили подарить любимой стране. Жертву приняли, но их не выпустили. Когда начали выпускать на все четыре стороны, ехать оказалось уже не с кем, не с чем и не к кому. Мудрая жена Лолита с седыми усами и неизвестная тётя Циля в далёком Иерусалиме ушли в страну вечных снов.
Соломончик остался без жён и детей, в плохонькой квартирке. Страдал от одиночества и ждал встречи с родными в другом мире. Тихо начал пить горькую, и приобрёл скверную привычку подглядывать за жизнью соседей через электророзетку.
