Кладбище музыкальных инструментов
Лина Ди
– А ты помнишь, как это случилось с тобой? – спросила виолончель только начинающую ржаветь флейту, пока другие инструменты дремали.
Рассвет скользнул по корпусу намокшей и потемневшей от влаги виолончели, но она никак не могла шелохнуться. Сильно разволновавшись в ожидании ответа, она вдруг почувствовала, что вот-вот может что-то случиться, и одна из её струн неожиданно лопнула и отлетела в сторону, разбудив ещё несколько инструментов, находившихся на кладбище в ожидании неминуемой медленной смерти.
Подул резкий ветер, с такой яростной силой, что перевернул потрёпанную гармонь. Она раскрылась, застонав душераздирающим криком, и резко замолчала, перевалившись на другой бок. Все снова принялись вспоминать ту злополучную ночь…
Вокруг них покружились первые осенние листья, которые обещали спрятать их от надвигающихся холодов, но, упорхнув, оставили заброшенную поляну в шёпоте нескончаемых звуков.
– Это случилось полной луной, – ответила флейта, и тут же другие музыкальные инструменты замерли в ожидании её рассказа, будто с уважением встречая больного, впервые готового поделиться своей болью.
– В ту ночь луна была такой полной, что не давала уснуть даже мне. Потому что меня забыли спрятать в велюровый мешок. Она светила в окно, и я купалась в её холодном свете и вся сияла. Тогда мне казалось это прекрасным: ведь я была похожа на струящийся серебристый водопад.
Саксофон понимающе прогудел, как паровоз.
– В ту ночь, – опять начала флейта, а инструменты терпеливо ждали продолжения рассказа, – эта луна разбудила моего хозяина. Поднявшись резво с постели, он нехотя оделся и, рассматривая дом, остановил свой взгляд на моём счастливом сиянии.
Сначала он хотел сыграть мелодию (возможно, в последний раз), хотя играл не очень искусно, но, поднеся меня ко рту, передумал. Взгляд его неестественно блуждал, как будто в голове решалась сложная задача.
