Девушка сидела, выпрямившись, и держала на коленях сумочку. Александр Ваватьевич, или Ваватыч, как называли его за глаза подчиненные, а в глаза непосредственное начальство, считал себя физиономистом. Наверное, читает ерунду, какой напичканы дамские журналы и газеты по трудоустройству. Одета, согласно совету тамошних психологов, консервативно, слегка подкрашена. Светлая блузка, пиджачок. На вопросы отвечает четко. Значит, факультет иностранных языков. Язык английский, французский. – А где вы раньше работали?
– Год в школе.
– И что, вам там не понравилось?
– Школу закрыли, детей перевели в другую, а учителей уволили.
– Значит, в школе работали…
– И сдавала кандидатский минимум, – девушка запнулась, – впрочем, это неважно.
Она подняла на него глаза. Широко распахнутые голубые глаза ребенка. Наивная мамина дочка.
Ваватычу нравилось разговаривать с претендентками, которые приходили по объявлению. «Референт-переводчик до 25 лет. Знание компьютера».
Компьютер действительно стоял у него в приемной, и было бы неплохо, чтобы кто-то на нем работал и, наконец, наладил делопроизводство, и своего переводчика тоже хорошо бы иметь.
В свои сорок семь Ваватыч приметно растолстел, как многие бывшие спортсмены, и в сексе ценил простоту, но возможность средь бела дня опрокинуть секретаршу прямо на стол входила в его представление о красивой жизни. Но это голубоглазое дитя… хлопот не оберешься. Он предпочитал цепких девиц, которые думали, что, трахнувшись с шефом, делают карьеру, такие сами устранялись, поняв, что из него много не выкачаешь.
Девушка слегка повернула голову. Волосы у неё роскошные, да она натуральная блондинка, во всяком случае, почти натуральная.
– А компьютер вы знаете?
– Да, на уровне пользователя.
– Как вас зовут?
– Надежда Леонидовна, Надя.
– Видите ли, Наденька, у нас особые условия, нужна высокая скорость набора.
На ее лице появилось выражение скуки. С такими глазами трудно скрыть свои мысли: «Что тебе нужно, и слепая тетеря увидит без очков».
Наденька не стеснялась рассматривать Ваватыча. Нестарый, но разжиревший мужик, дорвался до жратвы и того, что считает роскошью. Наверное, ходит в сауну с девицами, ест икру, ездит… куда там положено ездить?…
– Вы сдавали кандидатский минимум, какой же наукой вы хотели заниматься?
– Лингвистикой.
– Значит, английский, французский, компьютер на уровне пользователя.
Девушка смотрела холодно, почти презрительно. Она встала. Бедра, пожалуй, широковаты на современный вкус, но в этом что-то есть.
– Вы что-нибудь еще умеете, Наденька?
– Стрелять.
– Глазами?
– Нет, из малокалиберной винтовки и пистолета.
Ваватыч присвистнул.
– Серьезно?
– Вполне, по винтовке мастер спорта, а по пистолету первый разряд.
– А сейчас не тренируетесь?
Она вдруг засмеялась и сказала, не ему, а в пространство, как бы сама себе:
– Нет, но начинаю понимать террористов.
Непосредственный шеф называл Ваватыча генератором идей. Трудно сказать, было это похвалой или насмешкой, но Ваватычу часто приходили в голову идеи неординарные.
– Вы любите музыку, Наденька? На лице девушки Ваватыч прочел:
«А какое ты, старый хрен, имеешь к ней отношение?»
Она пожала плечами.
– Вы видели афиши. Поет Евгений Таиров. Будет выступать в оперном театре. Самый дешевый билет – тридцатка. Хотите пойти туда бесплатно?
Ваватыч произнес все это, перебирая бумаги в ящике стола, а затем посмотрел на Наденьку. Она стояла, опершись локтями на спинку стула. Глаза ее смеялись. Черт возьми, если этот пузырь не берет ее на работу, то можно расслабиться и не строить из себя идиотку.
Наденька широко улыбнулась и сказала:
– Бесплатно ни в коем случае, за 50 долларов по бедности можно, поскольку я сейчас без работы, только в самый последний ряд.
Ваватыч фыркнул. Совсем неплохо, и лишний раз подтверждает то, о чем говорил шеф. Этот, как сказано в многочисленных рекламных статьях, экстравагантный скандалист теряет популярность.
– А какие исполнители вам нравятся?
– Да их всех делают на одно лицо.
– Кто их делает?
– Ну, очевидно, тот, кому они нужны. Ваватыч открыл ящик стола и достал сигареты. Эта Наденька, которая вряд ли ходит на такие концерты, прекрасно все понимает. А Женька Таиров, испытавший всё в натуре, вообразил себя звездой. Ваватыч вспомнил, как, сидя на стуле, на который сейчас опиралась Наденька, он рассуждал о контрапункте. Ваватыч не знал точно, что такое контрапункт, но решил, что с таким бабьим голосом, как у этого Женьки, о таких вещах лучше помалкивать. Правда, те, кто занимался раскруткой Таирова, говорили, что для звезды важен не голос, а внешность и сексапильность. Ему трудно судить, он не женщина, но такой имидж ему не нравился. Но у Таирова были поклонницы, он видел сам. Хотя, конечно, проникновенные письма и интимные предложения фанаток, которые печатали газеты, сочиняли Женькины агенты. Один из них так прямо и сказал, что звезду можно сделать из любого, все решает рекламная шумиха. А чего стоит хохма о якобы не уплаченных Таировым налогах. Расчет прост как репка, как раз для нашего дурачья. Коли у человека такие доходы, значит, он талант. А если суметь превратить такой концерт в тусовку, где престижно показаться в партере, то происходящее на сцене вообще не имеет значения. Но для этого нужны деньги, деньги и снова деньги. Вот и сделали звездочку, сколько вбахали, хотя бы подумали, когда заключали контракт. Теперь этот, как казалось раньше, робкий теленок требует соблюдения контракта, а доходы от его концертов, несмотря на созданную – кто бы знал, какими усилиями, – видимость успеха, не окупают затрат.
