Краем пустой Сенной, пронизанной ледяным ветром, тяжело плелся худой закутанный в тряпье человек без возраста. Из- под старушечьего платка, обернутого вокруг головы, выбивались безжизненные седые пряди. За собой ленинградец с трудом волок санки с мешком, в котором смутно угадывались очертания человеческого тела.
Ио зябко поежился, не в силах отвести взгляд.
– Чего уставился? Не видал, как умирающий с голоду отец мертвого сына на кладбище тащит?
Ио испуганно обернулся. Позади, опираясь на крючковатую палку, покачивался из стороны в сторону старик с сизой щетиной на багровых щеках и буравил его колючим взглядом желтых как отсыревшая бумага глаз.
– Не видел, – пробормотал Ио, – Я – не местный, по делу здесь.
Кровь прилила к щекам.
– Какое у тебя, такого гладкого, тут может быть дело? – трясясь то ли от гнева, то ли от недоедания, гаркнул желтоглазый, – Собираешься разделить нашу судьбу и наши страдания? Нет? А тогда зачем ты здесь? Поглазеть пришел на боль и смерть, турист гребанный?
Обличитель разинул щербатый рот, собираясь крикнуть что- то еще более злое и грозное. Но тут со стороны Урицка раздался грохот бьющих по Ленинграду немецких гаубиц. Им отозвалась артиллерия фельдмаршала Раглана, ударившая по Севастополю. Злобно фыркнула под Константинополем чудовищная пушка инженера Урбана.
Вдалеке блеснул крест на темном куполе Святой Софии. Туча наползла на сумеречное солнце и мир еще больше потускнел. Здания, крепостные стены, башни с часовыми, напряженно глядящими во враждебную даль за Периметром, как будто лишились красок.
«Утренний обстрел, – привычно определил Ио, – Надо поторопиться»
***
– В деловых кругах я известен как папаша Кураж, – «папаша» широко улыбнулся.
Кураж имел располагающую внешность – не брутальную мужскую красоту, а представительную «прелесть», вызывающую доверие и женщин, и мужчин. Однако Ио не мог избавиться от ощущения еле уловимой червоточинки во всем облике «папаши». Как в гладком глянцевом яблоке, напрочь выеденном изнутри.
Ио оглядел комнату: давно немытые окна, залепленные бумагой крест- накрест, покрытые пылью пол и мебель, простывшие стены с унылым и страшноватым отпечатком безвозвратной оставленности хозяевами.
– Вы выбрали странное место для встречи. И время.
– Простите, – с тем же радушным выражением и обезоруживающей легкостью извинился Кураж, – Просто я хотел лично убедиться в Ваших выдающихся возможностях. Видите ли, мне рекомендовали Вас как человека, обладающего неким волшебным документом, который позволяет свободно перемещаться из одной части Города в другую. В любое время дня и ночи. Без опасности обыска или досмотра.
– И как, убедились? – поинтересовался Ио, стараясь поменьше демонстрировать эмоции.
– Вне всякого сомнения! Не знаю, понимаете ли Вы, насколько ценны такие возможности, – Кураж изобразил бурную радость, хлопнув себя по колену, – Вместе мы можем сделать хороший бизнес!
Ио попытался максимально убедительно показать заинтересованность.
– Вы не могли бы пояснить суть Вашего предложения?
– Как Вам угодно, – с готовностью согласился Кураж, – Как Вы знаете, в разных частях Города совершенно разная ситуация с продовольственным обеспечением. Здесь, в Ленинграде люди буквально умирают с голоду. В Иерусалиме – примерно так же худо, да еще и римляне перекрыли доступ к воде. Зато у храмовников в Аккре нет проблем с морской рыбой, а в Константинополе в пределах стен, вообще, возделываемые поля и пастбища со стадами овец. А теперь представьте себе, сколько ценностей – картин известных мастеров, других предметов искусства, камней, золотых и серебряных украшений сейчас лежит без дела в квартирах, подобных этой. И их владельцы очень нуждаются и в тамплиерской рыбе, и в царьградском баранине. Да что там – в банальном хлебе! Улавливаете мою мысль?
Ио медленно кивнул.
– Вы предлагаете обменивать предметы роскоши на товары первой необходимости. Попросту говоря, на еду.
– В самую точку! – Кураж выбросил в сторону Ио руку с вытянутым указательным пальцем, – Владельцы с радостью расплатятся рубиновым колье за пару буханок хлеба. Да такая норма прибыли и Марксу не снилась в самых страшных снах! От Вас не требуется ровным счетом ничего- только сопровождение моих людей в их деловых вояжах из одной части города в другой. Ну и в случае чего извлечение Вашего документа. И за эту малость – пятьдесят процентов прибыли. Так как – по рукам?
Глаза «папаши» лихорадочно блестели. «А, ведь, он опасен. И около дома, наверняка, дежурит пара громил, готовых на все, – вдруг подумал Ио, – Почему мне не страшно?»
Он вспомнил слова Гогенхайма: «Вы выглядите как бывалый мужчина средних лет и обладаете эрудицией умудренного человека. Но Ваш нынешний тип поведения, скорее, похож на подростковый: неоправданно низкая чувствительность к опасности и категоричность суждений юнца. Оба недостатка обычно проходят с опытом. Но Вы-то как раз личный опыт и утратили. По мере восстановления памяти все вернется. Но пока просто имейте в виду: не рискуйте и постарайтесь относиться к чужим слабостями более снисходительно.»
