Как меня назначали комиссаром эскадрона
1. Наказание честью
Месяца через два после начала службы в эскадроне вызывает меня замполит капитан Харакоз. Сам весь лощёный такой, с усиками, сапоги до блеска начищены, галифе задницу обтягивает. Ну чисто поручик царской армии.
Вежливо присесть приглашает. Сажусь. А сам думаю, как бы ему диван не испачкать. Меня ж прямо из столовой вызвали, с наряда по кухне. А в наряде по кухне, как известно, весь картофан молодые чистят, ибо старослужащим не положено по сроку службы. Так что сам я в дерьме, руки чёрные от картофана, да и сапоги не лучше. Сижу, ноги под диван засовываю, чтобы наряд вне очереди не схватить по случаю.
Замполит же тем временем чаёк из узорной чашечки попивает и дело моё личное листает. Вижу, настроение у него вроде ничего. Хорошее настроение. «Да, да…» – всё под усами приговаривает, а время от времени даже улыбается. Чего, думаю, ему там в моём деле так понравилось? Как бы в стройбат не отправили или ещё куда поинтереснее.
А замполит покивал-покивал, дело моё отложил и ласково так смотрит на меня с ленинским прищуром. Тут я вспомнил, что утром воротничок чистый не подшил, поскольку подшивал воротничок дедушке Советской армии рядовому Карачарову. Думаю – всё, три наряда вне очереди по конюшне обеспечены как пить дать. И голова моя сама втягивается в туловище, как у черепахи в минуту опасности.
Тут замполит мне говорит:
– Так вы, рядовой Смирнов, в университете до армии учились, не так ли?
А сам всё улыбается, скорпион.
– Так точно, товарищ капитан, – кричу, – учился, пока в армию не загребли!
Как будто в моём деле не написано, откуда меня призвали. Аттракцион. Феерия. Пир духа.
Но внешне ничего не показываю, в армии умных не привечают. Вид делаю этакий дурашливый и несколько залихватский, поскольку военное начальство это жуть как любит.
– Ну, зачем же так – «загребли», – искренне огорчается капитан.—Призвали, рядовой Смирнов, призвали. Отдать свой гражданский, так сказать, долг.
И это «призвали» в его устах звучит как статья Уголовного кодекса в устах следователя. Мол, всё, дружок, отпрыгался. Но мы тебе, мол, поможем встать на путь исправления, не волнуйся. Поможем вернуться, так сказать, на путь истинный.
– Так точно, долг! – кричу, а сам вспоминаю, что намедни у Волкова из третьего взвода ваксу занял, чтобы было чем дедушкам обувь чистить. Скоро срок отдавать, а мать приехать не может – приболела. Видимо, по сусалам получать придётся. Эх-х-х, долги наши тяжкие…
– Хорошо, – говорит замполит, – а как у тебя с комсомолом?
Вот, думаю, идиот, кто же меня в университет бы принял, если бы у меня с комсомолом были нелады? Да меня к университету на пушечный выстрел не подпустили бы. Спросить у него, что ли, в ответ, кто у нас министр обороны, чтобы он понял весь идиотизм своих вопросов?
– Отлично, – ору, – товарищ капитан! Полное понимание и взаимопроникновение!
Последнее слово я зря ввернул: замполит завис на некоторое время, и на его лице отразилась напряжённая работа мысли. Он даже улыбаться на время перестал.
Но ничего, справился с интеллектуальным пожаром. Не первый день в звёздочках. Следующий фортель выдаёт: вдруг поднимается из-за стола во весь рост, одергивает свой френчик, надевает фуражку. Я тоже, естественно, вскакиваю, как подорванный. Ну, думаю, сапоги заметил, сейчас три наряда вкатит, к бабке не ходи…
– Командованием нашей части вам оказана высокая честь, рядовой Смирнов. Хочу вам предложить стать комиссаром эскадрона.
И смотрит на мой реакцию, как змея, впрыснувшая яд в жертву. Ну вот, думаю, приехали. Комиссар – это такой солдат, который помогает запмолиту эскадрона выявлять нарушения дисциплины в подразделении. Короче, комсомольский актив во всей красе.
Ну, попал. Как кур в ощип. Москалей и так в Кабарде (так наш эскадрон называли) не любят, а комсомольского прихвостня и подавно зачморят не по-детски.
– Садитесь, рядовой, садитесь, – ласково так говорит капитан. А сам по кабинету маячить начинает.
– Боюсь, не справлюсь, товарищ капитан, – кричу. – Нет авторитета среди товарищей!
Но капитан свою линию гнёт, сволочь. Только ус подкручивает.
– С авторитетом мы тебе поможем, боец. В армии авторитет в звёздочках да в лычках измеряется. Вот ефрейтора тебе дадим – сразу авторитет и появится.
А сам улыбается иезуитски, гнида замполитская.
Да, думаю, спасибо тебе, господин капитан. Одна сопля на погоне – это мощный авторитет. Чудовищный, я бы сказал. Солдаты говорят: лучше иметь дочь-проститутку, чем сына-ефрейтора. Удружил, канцелярская гадина.
Ну, думаю, помирать – так с музыкой.
– Товарищ капитан, – ору, – ефрейтора – это хорошо, это правильно! Ефрейтор – он же отличный солдат! А отличный солдат – он простых солдат точно за собой вести сможет! Но вот как он сержантский состав эскадрона вести будет?! Сомнения некоторые имею на этот счёт!
– Во Москва, во даёт жару! – восхищается Харакоз. – Поэтому вы и доите всю Россию, как тёлку, что хитрожопые вы все, москали. Ладно, поговорю по поводу младшего сержанта с начальством. Но смотри, сукин сын, ежели что не так, лично будешь отвечать по всей строгости воинского Устава и комсомольской совести. Идите, рядовой Смирнов, и готовьтесь к новой жизни, прекрасной, как пик Коммунизма!
