Ветер слегка шевелил ветки деревьев вдоль небольшой реки. Над водой пролетали тополиные пушинки. Огромная стрекоза пробиралась между камышовых зарослей. Иногда она зависала на одном месте, как будто что-то высматривая, потом, не найдя ничего, продолжала свой полёт в неизвестность.
На берегу реки сидел светловолосый юноша и внимательно наблюдал за стрекозой.
«Интересно, что она сейчас хочет?» – подумал юноша. – «Куда она летит? Зачем? Почему ей именно туда надо? Голод покоя не даёт?»
Стрекоза внезапно поднялась выше камышей и быстро улетела в сторону противоположного берега реки. Юноша посмотрел ей вслед, сорвал листок с соседнего куста и бросил его в воду.
Стояло летнее разнотравье в самом разгаре… Пик жизни… Всё цвело и зеленело, воздух был пропитан запахами цветов и влажной земли. В траве жужжали и ползали разнообразные насекомые.
Юноша опять сорвал листок с куста, смял его между пальцами.
– Коля! – от белого одноэтажного домика на небольшом взгорке донёсся женский голос.
– Коля! Ты где?
Юноша оглянулся, посмотрел на дом, потом ответил:
– Я тут!
– Что?.. Не слышу!
– Тут я, на речке, внизу…
Из-за угла дома вышла женщина средних лет. Она, не торопясь, пошла к реке, ветер развивал её длинные волосы, юбка из простой, грубой ткани шуршала по траве.
– Что ты тут делаешь?
Николай промолчал, глядя на быстро движущуюся воду. Затем, после длинной паузы, сказал:
– Ничего… Просто сижу, смотрю на воду…
Женщина подошла к юноше, села рядом с ним, погладила его рукой по голове.
– Какого замечательного мужчину я вырастила, – сказала она. – Вот повезёт кому-то!
Женщина слегка улыбнулась, на её лице высветилась материнская гордость. Она опять погладила Николая по голове.
– Не надо, мам…
Юноша слегка отстранился.
– Ты меня прям как кошку гладишь…
– Не хорохорься, – Она слегка нахмурилась. – Не долго уже мне осталось…
Николай ничего не ответил, посмотрел на другую сторону реки. Там за лесом, в мареве летней жары виднелись высокие здания. Город…
– Тебе страшно? – Женщина участливо спросила своего сына.
Он опять ответил не сразу.
– Не то, чтобы страшно… Всё-таки в первый раз поеду куда-то из деревни…
Женщина обняла его за плечи.
– Это значит, что ты взрослый, что тебе уже пора ехать. Это же прекрасно – быть взрослым. Потом, ты же не в сам город поедешь, а на ферму. Там всё должно быть почти так, как у нас тут. Тебе понравится!
Она погладила его по плечам, по голове, прижала к себе его голову, поцеловала в лоб.
– Мне и здесь хорошо… – Коля понурил голову.
Женщина опять его обняла, повернула руками его лицо к себе, поцеловала в лоб.
– Мальчик мой хороший… Ты же знаешь, что надо ехать… Машина уже скоро приедет… Нельзя не ехать… Все, на кого распределение попало, после восемнадцати лет должны отработку пройти… Это не надолго… Всего лишь двенадцать лет… Потом ты сможешь вернуться к нам… И мы будем жить вместе до конца наших дней… Я, ты, отец, вся наша семья… Может, к тому времени у тебя братик или сестрёнка появятся…
Женщина начала качать его за плечи, как будто убаюкивая.
Коля смотрел вдаль на городские здания, кусая губы, еле сдерживая слезы.
– А если я всё-таки не поеду? Убегу в лес?
– Я же тебе уже много-много раз объясняла. Нельзя так делать, тебя всё равно найдут, а нас с папой уже не будет… И дома нашего уже не будет… Ты останешься совсем один… Ты же помнишь, что с нашими соседями случилось…
Николай повернулся к матери.
– Ты узнаешь много нового, встретишь новых людей, посмотришь мир, может, даже читать и писать научишься, или профессию какую-нибудь тебе оформят. Станешь ремесленником… В Городе! – Она улыбнулась. – А мы к тебе переедем потом и тоже будем в Городе жить.
На деревянном мосту внизу по течению реки появился автомобиль. Он медленно, подпрыгивая на неровностях, перебрался через реку и скрылся за кустами сирени.
Николай бросил взгляд на мост, наклонился к матери и поцеловал её в щеку.
– Ну вот и пора… Поеду я… Ты всё мне собрала?
– Да, всё, что в предписании сказано было. Там не много, много же нельзя с собой брать. Там тебе всё новое дадут.
Они встали, отряхнули одежду от травы и медленно пошли в сторону дома.
– Следующий!
Толстый охранник в чёрной форме, с резиновой дубинкой, наручниками и газовым баллончиком на кожаном поясе, держал в руках не менее толстую тетрадь. Судя по состоянию тетради, ей было очень много лет, но до последней страницы ещё не добрались.
– Что ты на меня смотришь? Ты следующий? Имя говори… И фамилию, если есть…
Охранник повернулся к своему напарнику.
– Ненавижу диких! На всё смотрят, как баран на новые ворота!
– Так и есть, они видят всё в первый раз. Дикари, блин…
Напарник откусил огромный кусок хлеба от целой краюхи и дополнил его ещё более огромным куском сала с тарелки, которая стояла на столе перед ним.
Николай оглянулся по сторонам. Он и ещё несколько парней и девушек стояли на середине большой комнаты с низким потолком, стенами, покрашенными в грязно-зелёный цвет. На деревянном полу лежал какой-то непонятный мусор, обрывки бумаг, остатки еды, чьи-то волосы, было похоже, что здесь не убирались уже давно. На стенах в нескольких местах были выцарапаны плохо читаемые слова и непонятные символы.
