«В одном красивом городе, в большом доме, на третьем этаже жила-была обычная семья». Дальше я ничего придумать не смог. Нам задали сочинение написать про семью. А что писать? Мама, папа, сестра Дианка и я. Сидим в квартире, никуда не выходим, потому что карантин. Ещё есть бабушка с дедушкой, они на другом конце города сидят. Я им звоню иногда по видеосвязи. Все так живут. Ничего интересного.
К другу в соседний подъезд – нельзя. На улице погулять – нельзя. Даже в школу нельзя.
Я отложил ручку и пошёл в гостиную.
Папа лежал на диване. Рядом на журнальном столике стояла тарелка с хлебными крошками и пустая кружка. На ковре сидела сестра и рисовала в большом альбоме. Из кухни доносился вкусный запах – мама пекла кексы. Ничего нового. И так уже две недели. Тогда я присел рядом с сестрой и спросил:
– Слушай, Дианка, почему папа лежит?
Сестра испуганно посмотрела на папу:
– А вдруг он заболел?
– Не похоже, ест хорошо. Может, сильно устал?
– Как он может устать, если он лежит?
– Потому и устал, что лежит.
Папа услышал наш разговор, повернулся на бок и грустно сказал:
– Я не болен. И не устал. Я хочу на работу!
– Папа, папочка, – Диана прижала руки к груди, – я тоже в садик хочу! Мне там так нравится.
– А что тебе больше всего нравится? – папа сел и внимательно посмотрел на Дианку.
– Столовая!
– Ну ты обжора! – я поморщился. – Только о еде и думаешь.
Дианка обиженно надула губы:
– Ну и что, что о еде, а ты о чём думаешь?
– А я о друге, – и добавил, – и ещё о футболе.
В комнату вошла мама с подносом шоколадных кексов.
– Лекарство от скуки, – она поставила поднос на стол. Мама у нас готовит, как самый лучший повар на свете. Кексы пахли… м-м-м… так бы и нюхал целый день. И мы взяли по штучке. Потом ещё. И ещё.
Я жевал и рассматривал «План на карантин». В самый первый день нашей изоляции Дианка составила для себя распорядок дня и написала на альбомном листе. А лист прилепила скотчем к стене, на видном месте:
План дня
Праснуцца
В доме навестить парядок
Пазафтракать
Пагулять на балконе
Паабедать
Пасматреть мультики
Пачитать
Паразукрашивать
Пакупацца
Паужинать
Адбой
«И так каждый день. И сколько еще таких “адбоев“ впереди?» – я отвёл взгляд от «плаката».
– Пап, а что такое хароновирус? – спросила Ди, торопливо жуя.
Папа поперхнулся и закашлялся. Мама рассмеялась.
– Не хароновирус, а коронавирус, – я потянулся за ещё одним кексом.
– Это такая малоизвестная науке штука. Из-за неё можно серьёзно заболеть, – ответил папа.
– Мы поэтому дома сидим?
– Да, везде, где людей много, можно легко заразиться. Лучше дома посидеть сейчас.
– А когда это всё закончится уже? – не унималась сестра.
Папа тяжело вздохнул и запихал кекс в рот целиком.
– Никто пока не знает, доченька, – мама поманила Диану к себе, и та запрыгнула к ней на колени. – Может, через неделю, а может, через месяц.
– А может, и через год! А давайте играть, будто мы окружены врагами и сидим в осаде в старинном замке? – я схватил пустой поднос и выставил его вперёд, как щит.
– Для осаждённых мы слишком хорошо питаемся, – папа поцеловал маму в щёку. – Спасибо нашему повару.
– Диана, Даник, пойдёмте, кое-что покажу, – мама поднялась с кресла.
Мы с сестрой прошли за ней в спальню. Она открыла тумбочку и вытащила деревянную расписную шкатулку.
– Мама, что это? – ахнула Ди.
Мама аккуратно достала из шкатулки массивное зеркало.
– Это – зеркало. Когда-то давно мне подарила его моя мама, ваша бабушка.
– Какое красивое! – сестра взяла его, – и тяжёлое!
– Дай мне, я тоже хочу посмотреть! – я потянул зеркало к себе.
– Нет, я буду первая смотреть, – Диана не собиралась уступать.
– Давайте без ссор, – мама забрала зеркало у Дианки, любовно погладила его и положила на кровать. – Будете драться – не дам больше.
Я склонился над зеркалом, рассматривая оправу. Серебряные листья и цветы пышным венком оплетали стекло. Их стебли, перевязанные лентой, превращались в ручку.
– Бабушка говорила, что оно волшебное и защищает от всяких бед. Поручаю Данику, как старшему, присмотреть за зеркалом, – дверь за мамой закрылась.
– Один-два-три-четыре-пять, – Дианка, касаясь пальцем, пересчитала лепестки на самом крупном цветке оправы, и вдруг мы услышали звонкий капризный голос:
– Хочу обратно, в шкатулку!
Мы так удивились, что даже не испугались. Привыкли, что в сказках зеркала разговаривают. Но мы-то не в сказке.
– Ты что, говорящее? – я с опасением дотронулся до стекла.
– Лицо не трогай! Кто знает, какие у тебя микробы. За ручку держи, – рассердился голос. – Конечно, говорящее. Я же волшебное зеркало.
Дианка обрадовалась и запела: «Свет мой, зеркальце, скажи: кто на свете всех милее, всех румяней и белее?»
– Ты, ты, принцесска! – отозвалось зеркало и торопливо добавило: – Узнали, что надо? Теперь кладите меня в шкатулку и будьте здоровы! До свиданья!
– Не-ет, сначала покажи, что ты умеешь!
– Да я много чего умею. Могу историю рассказать, могу что-то интересное показать. И в путешествие могу отправить.
– Откуда ты такое чудесное появилось?
– Ваша пра-пра-бабушка спасла меня из огня. С тех пор я оберегаю вашу семью. Но просыпаюсь раз в пятьдесят лет.
