Если вам казалось, что Ваш муж или парень не такой, как все и никогда Вам не изменит, то Вы ошибаетесь. Изменит еще как, лишь бы нашлась та самая. Та, самая, которая его так понимает. Та, самая, которая вдохновляет. С ней можно свободно поговорить по душам, просто высказать свои проблемы, а та, самая, обязательно поддержит. И, конечно, та, самая тоже не понимает, как можно быть такой обиженной жизнью стервой, как его жена.
Я развалилась на незаправленном диване с чашей от блендера в руках, похожей на небольшую вазу. В ней задорно плескалась маргарита, которую я недавно сделала, пока курила на кухне. Было утро, долбанные девять утра, но для такого легкого коктейля в самый раз, посчитала я. По вечерам был голый виски или что найдется по акции в магазине. Сейчас я бесцельно смотрела в окно, за которым шумела городская жизнь, и не думала ни о чем.
На фоне бесполезно бормотал телевизор, шли новости, и диктор просил сидеть всех дома и выходить лишь в случае крайней необходимости. Ага, конечно, посидишь тут. Работа сама себя не сделает, я не давала себе выходных в будние дни, даже когда меня бросил муж. Я жалела себя ночью и по выходным, так что очередной сранный птичий грипп, или что там в этот раз, уж точно не помеха людям, вроде меня.
От этих мыслей я немного подсобралась и встала хотя бы для того, чтобы посмотреть на себя в зеркало. К счастью для меня и всего человечества сегодня было воскресенье, и мне было не нужно было выходить из дома. Увидев себя, я не испытала особого шока. Это была я, горюющая женщина за тридцать, которая в последнее время пыталась заглушить свою боль спиртным и сигаретами, что пагубно отражалось. Мои светлые волосы были тусклыми и торчали кто куда, так бывает, когда ложишься с мокрой головой. А голубые глаза будто потухали в покрасневших белках. Конечно, я возьму себя в руки, я ни из тех кто раскисает по жизни, я из победителей, но сейчас я имела право на боль. По крайне мере так я себя оправдывала.
Я не помнила как я заснула вчера, помню лишь, как надралась так, что упала в душе, пока пыталась помыться на ночь, утром я проснулась только от сухости во рту и чувствовала себя разбитой и только то.
Телефонный звонок раздался настолько резко, что я подпрыгнула, испугавшись, но маргариту удержать, не расплескав, смогла, поэтому за телефоном я потянулась с довольным видом.
– Да – ответила заинтересовано, увидев, что мне звонила моя близкая подруга. Мне всегда было приятно поболтать с ней, она поддерживала меня абсолютно во всем.
– Как ты? – спросила ласково Эми. В последнее время она обращалась со мной только так.
– Отлично. – ответила я, конечно, с сарказмом.
– Что делаешь? – спросила она, зная ответ. Поэтому я не стала отвечать.
– А ты как? – спросила я вместо этого.
– Хорошо, только вот Бун застрял в больнице. – пожаловалась Эми.
– У него вроде ничего серьезного? – насколько я помнила, Бун немного потянул мышцу на работе, когда устанавливал окна, и в больницу он пошел скорее для того, чтобы взять больничный, нежели от того, что было что то скверное.
– Да, – возмущено начала Эми, – но в больницах черт те что творится. Там столько народа сейчас, что врачи открыто посылают пациентов с несерьезными травмами.
На какой то момент в мозгу щелкнула мысль о том, что что-то происходит, но я откинула эти мысли, так как мне не хотелось заморачиваться. Я была уже немного навеселе, поэтому говорить хотелось только о чем-нибудь расслабляющем. Но ради приличия я все же спросила Эми:
– И надолго там Бун?
– Вообще без понятия, – ответила Эми. – Ему сказали, лучше обратиться в другой день, но он все же захотел подождать.
– Понятно. – ответила я, чтобы закончить эту тему.
– Ну а как Винсент? Он звонил хоть? – осторожно подошла к главному вопросу Эми.
Еще пару недель назад такой вопрос бы вызвал резкое болезненное молчание, а потом истерику, такую, которая уродует лицо женщины и заставляет сокращаться мышцы горло.
– Нет, – просто ответила я. Сейчас имя бывшего мужа у меня не вызывало ничего, кроме злобы и скрежета зубов.
– Понятно. – заключила Эми, не услышав ничего нового. – Так ты соблюдаешь карантин?
– Когда не надо на работу – да. – ответила я. – А ты? У нас никто не соблюдает, все разумные люди считают это бредом.
– Я тоже так считаю. – усмехнулась подруга.
Мы еще немного поболтали о глупом заключении здравоохранения и отключились до завтра или до вечера. После разговора я прошла на кухню проведать холодильник, хотя у меня не было аппетита уже очень давно. Однако хоть что в себя закидывать следовало, хотя бы из-за чувств самосохранения. В холодильнике сиротливо лежала упаковка яиц и лайм, который нужен мне был для маргариты. Я застонала от осознания того, что мне нужно было тащиться в магазин, а перед этим еще приводить себя в порядок.
Я наспех расчесалась и одев спортивные джоггеры с дурацкой футболкой, пошла за каким-либо полуфабрикатом в супермаркет, который был нашем же доме, но с другой стороны дома. К счастью, на улице не было много людей, несмотря на солнечное воскресенье, поэтому я дошла, избежав приветствий и пустых разговором с соседями. Дело было не только в моем виде, который открыто заявлял, что здесь все не так. Мы с мужем свою личную жизнь держали закрытой, вернее так получалось, ведь мы оба много работали и не особо часто виделись. И сейчас соседи, не зная о разводе, часто задавались вопросом, а где же Винсент и почему его совсем не видно. Так что в супермаркет я зашла, лишь стараясь избегать взглядов продавцов, которые знали меня, как одну из уважаемых жительниц этого дома.
