Синдром огромной груди Олимпуса – Горского (общий)
Особенность анатомического строения, при котором грудь женщины отличается необычайно большим размером. Синдром назван в честь двух ученых – маммолога Ираклиса Олимпуса и хирурга Егора Горского. Исследователи впервые описали ОГОГО в 1970‐е годы.
Статистика показывает, что во всем мире ОГОГО диагностируется у 0,2 % представительниц прекрасного пола. Казалось бы, это немного, но если вспомнить, что сейчас на нашей планете живет почти четыре миллиарда женщин, получается, что восемь миллионов из них имеют аномально пышные формы.
Разумно предположить, что эта статистика неполная, ведь диагностируют ОГОГО далеко не во всех странах, например, в некоторых африканских и азиатских государствах, где медицина развита в значительно низкой степени и отсутствует диспансеризация, вряд ли ведется такой учет.
Хотя именно в странах с низким уровнем социального развития общества женщины с большой грудью подвергаются особой дискриминации и испытывают трудности. Над ними издеваются, лишают работы, высмеивают в фильмах и на телевидении.
Средний возраст, когда девушкам диагностируют ОГОГО, совпадает с периодом полового созревания. К сожалению, пока не существует достоверного теста на предрасположенность к большой груди, а поэтому заранее узнать о синдроме нельзя. В большинстве случаев девушке и ее семье приходится решать проблему внезапно, без какой-либо подготовки.
Еще одна беда нашего общества – низкая информированность населения. Общественные движения и государства выделяют огромные средства, чтобы защитить от дискриминации и поддержать национальные меньшинства, людей с ментальными нарушениями, онкологических больных… Но вопрос ОГОГО почти не освещается.
Моя книга – попытка помочь женщинам, страдающим от синдрома огромной груди. К сожалению, лишь немногие способны наслаждаться этим даром природы.
Путь к принятию себя и своего тела может быть долгим и непростым. Я, как никто другой, знаю, насколько невыносима жизнь с аномально большим бюстом, поскольку посвятила десять лет своей жизни тому, чтобы помочь моей сестре, которая с 13 лет страдала от этой особенности.
Моя сестра Анна родилась на десять лет позже меня, и это событие стало по-настоящему счастливым для нашей семьи. Мама и отчим очень хотели ребенка, а я годами мечтала о младшей сестренке.
С первых дней жизни Анны в нее влюблялись все: врачи в роддоме, соседки по палате, воспитатели, дети в парке… Моя сестра росла жизнерадостным ребенком, была душой любой компании. Артистичная и веселая, она легко находила общий язык со сверстниками, взрослыми и малышами.
Когда Ане исполнилось восемь лет, она поступила в музыкальную школу. Сестра не отходила от фортепиано, увлеченно занималась, побеждала на конкурсах и завоевывала сердца зрителей на концертах.
Казалось бы, ее ждет восхитительная и яркая жизнь… но судьба и гены решили иначе.
Когда у Анны начался переходный период, мы заподозрили неладное. Пока ее ровесники наслаждались беззаботным детством, тело моей сестры стремительно менялось. Мама повела девочку к врачам. Благодаря связям отчима Анна побывала у ведущих специалистов страны. Свозили сестру и за границу, чтобы провести тесты и проконсультироваться у именитого профессора, известного в мире специалиста по особенностям развития женского тела.
Врачи были единодушны: у Анны синдром ОГОГО, которым страдала ее бабушка по отцовской линии. Мы поняли, что предстоит долгая борьба, но не собирались сдаваться.
Несколько лет с Анной работали психотерапевты. Иногда наступало улучшение, но в основном это были годы тьмы. Над девушкой издевались в школе, а уроки музыки пришлось забросить. К 18 годам она не могла играть даже простейшие этюды – огромная грудь ограничивала движения рук.
Мы поддерживали Анну как могли. Отдыхали в уединенных местах, где она могла почувствовать себя свободной от посторонних взглядов. Находили сообщества с похожими проблемами. Вместе смотрели фильмы о любви к своему телу и делали все, что могут сделать близкие в этой непростой ситуации.
Сплотившись вокруг Анны, мы смогли создать ей комфортную атмосферу, девушка постепенно освобождалась от отчаяния и начала открываться миру. Но именно в это время судьба решила уничтожить все, что мы создали…
Когда Анне было 19, наши родители попали в страшную автомобильную аварию. Они погибли на месте. Мы с сестрой остались вдвоем.
Нашему горю не было предела. Тем не менее я, как старшая сестра, взяла себя в руки. Я понимала, что нужна Анне и обязана завершить начатое родителями – вселить в нее уверенность и помочь стать полноценным членом общества, который не нуждался бы в моей опеке.
Мне тогда исполнилось 29 лет. И, несмотря на то что я только начала вставать на ноги, я решила во что бы то ни стало бороться за счастливую жизнь Анны.
Нам предстоял долгий путь. Признаюсь, через пять лет бесплодных попыток я сама впала в тяжелую депрессию. Сидела дома, точнее, почти все время лежала с ноутбуком, поглощая эклеры из кондитерской на углу нашего дома, спала по 16 часов в сутки, а просыпалась только для того, чтобы серфить в интернете, надеясь найти решение.
