Городишко понравился – улицы прямые, зелёные, на окраинах многоэтажки, центр в традициях середины прошлого века, с Ильичём на площади. Частный сектор – остатки казачьей станицы – вдоль берега речушки. «Портом» зовут.
Зашёл в какую-то забегаловку, подозвал официанта с блокнотиком:
– Я от Хозяина. Мне нужен Смотрящий за городом, и пока жду – кружечку живого.
Малый ушёл в растерянности, ничего не записав. Тут же явился хозяин, суетливый субъект кавказской наружности.
– Чем могу быть…?
Я повторил.
– Наверное, дорогой, ошибся – у меня приличное заведение.
– А если не ошибся, у тебя, курносый, будут неприятности.
– Подожди, брат, – нацмен сделал знак, и передо мной поставили кружку пенного.
Его не было с полчаса, но я не спешил.
– Придётся поскучать часок-другой – сказали, заняты, но будут обязательно.
Мне принесли ещё два пива и шашлык.
Примерно через час в заведение явился худощавый малый, присел за крайний стол у двери, прощупал меня пронзительным взглядом, пошушукался с курносым и удалился.
Ещё час прошёл. Вваливается толпа такого вида молодцов, что немногочисленные посетители дружно потянулись к выходу. Ребята расселись за столы, а трое ко мне.
– Ты чей? – средний задаёт вопрос. Скулы крепкие, нос сплюснут, уши прижаты – типичный боксёр.
– Ты за городом смотришь?
– А разве не видно? – повернул табло влево, вправо – взгляд неподвижный.
– Тогда тебе письмо от Кудияра, – и подаю бумажку.
Он прочёл, лицом побагровел да как саданёт ногой столик, за которым я сидел. Пустые кружки на пол, четырёхногий перевернулся, и два бойца кинулись его пинать. Если бы этот удар достался мне, они с таким же остервенением катали моё тело по полу.
Недоумки, но как выдрессированы на жесты хозяина!
Столику пришёл конец. Приговорённый Смотрящий успокоился.
– Как кличут?
– Алекс.
– Макс, – представился он и протянул руку для пожатия.
– Где устроился?
Я пожал плечами.
– Деньги есть? Ксива? На блатхате ночку почалишься.
Мы вышли из заведения.
– Садись к ребятам, – кивнул на чёрный джип.
Меня не устраивала инициатива в его руках.
– Макс, город сдашь мне. Завтра с общаком на доклад.
Он взвыл от огорчения, ринулся к серебристой Ауди, выхватил из салона автомат и запустил в небо над моей головой салют из трассирующих пуль.
– Это мой город!!!
Стоящая в полуквартале милицейская машина стремительно стартовала с места и скрылась на перекрёстке. Я проводил её взглядом и сел в джип.
– Поехали.
В частном жилом доме, где оставили меня Максовы бойцы, умирали со скуки три полуодетых типа и две полураздетых девицы. Хозяева – полупьяный старик и пронырливая старушка.
– Свежак, – заявила брюнетка и цапнула меня за пах.
– Может, в карты, мужик? – предложили мужики. – Бабло есть?
– Мне отдохнуть, – обратился к хозяйке.
– Что, и не выпьете с компанией? – поинтересовалась та, застилая простынею диван на веранде. Принесла подушку, кинула плед.
Старушка ушла, погасив свет. Я разделся и лёг. Явилась блондинка.
– Подвинься, – пристроила кругленький задок на край дивана. – Деньги есть – минет сделаю.
Я улёгся поудобней, подпёр щёку ладошкой:
– Лучше расскажи о себе.
– Ты же из тюряги – голодный должен быть.
– Больше по общению.
И она поведала историю, в которой была пьющая мать, отчим-насильник, бегство из села, интернат ПТУ, заводская общага.
– Теперь вот здесь.
– Пьёшь? Куришь? Колешься?
Она замотала локонами Мэрилин Монро:
– С наркотиками ни-ни.
– А ты красивая. Принеси гитару – я спою для тебя.
– Меня Наташкой зовут, – она упорхнула, а я встал и натянул брюки.
Она умела слушать – полуоткрыв рот, склонив голову, с детской верой в сказку в наивном взгляде. Всплакнула на беду с зелёными глазами. Потом притихла и уснула в углу дивана. Я отложил гитару и примостился в другом. Спать не хотелось.
– Билли, она прелестна.
– Идеализируешь. Это проститутка.
– И, стало быть, не человек?
– Любая профессия накладывает отпечаток.
– Например, на меня….
– Сибарит.
– Повторяешься. А на неё?
– Все сопутствующие пороки – враньё, воровство, стервозность.
– Не верится.
– Проверь.
Утром за мной заехал джип. Водитель представился:
– Славик.
Натали застыла в дверях с полуоткрытым ртом и широко распахнутыми глазами.
Что сказать?
– Работай над собой – курить бросишь, в жёны возьму.
– А я уже бросила.
Никто меня за язык не тянул.
– Тогда поехали.
В джипе:
– Где станем жить, дорогая?
– Не знаю.
– А где хочешь?
– В «финских домиках».
Славик пояснил:
– Новый микрорайон – сплошь крутые коттеджи.
Я ему:
– Меня доставишь, поможешь леди выбрать дом.
Меня доставили на городской стадион к административному корпусу. За столом в одном из кабинетов восседал Макс, на стульях вдоль стен его молодчики. На полках кубки, вымпелы на гвоздиках, в рамочках похвальные грамоты. На столе видавший виды чемодан с потемневшими стальными уголками.
– Твоя резиденция? – вместо приветствия. – Замечательный стиль классического примитивизма. Ладно, ни в подвале.
– Общак? – открыл чемодан, полный российских дензнаков разных достоинств. – Сколько здесь?
