ПРОЛОГ: сокровище, найденное на антресолях
Да неужели же? Приемные родители моего дедушки вели натуральное хозяйство?! При помощи самодельных сохи и бороны… Я-то всегда считала, что подобное происходило очень давно, не позднее конца 19-ого века, но вот: между мной и дедом всего два поколения, что достаточно близко по меркам истории, а он помогал пахать землю сохой, да и другие реалии его жизни бесконечно далеки от меня. Интересное открытие позволила сделать старая тетрадь отца!
И оно не самое главное. Между мной и папой расстояние во времени еще меньше, но многое из того, что происходило с ним, представить тоже сложно. Тетрадь позволила мне узнать и об отце удивительные вещи, как бы заново познакомиться с человеком, о котором до этого я не думала как о герое своего времени. Мне бы раньше прочитать о предках, но я даже не подозревала, что в квартире моей тёти, на антресолях, хранится такое сокровище!
Когда и зачем я дала ей записи отца, совершенно не помню. Если это случилось вскоре после его смерти, то забывчивость неудивительна: сколько лет прошло! Сам факт, что тетрадь существует, стал призрачным. И вдруг дочь, которая по счастливой случайности унаследовала квартиру тёти, сказала:
– Мам, мы перед ремонтом антресоли разбирали… Посмотри, вроде бы почерк деда?
Да! Вот они, воспоминания. Но что значит для меня такая находка, я поняла не сразу. Сначала нужно было разобрать мелкий, бисерный, почти не читаемый почерк. На это ушло много времени: я расшифровывала буквально каждое слово и набирала прочитанные абзацы на компьютере. И только закончив работу, смогла воспринять текст целиком. Весь его смысл. Тогда и начались открытия…
К примеру, меня поразил такой момент: отец подал рапорт об отправке на передовую сразу после того, как в Петергофе погиб десант из нескольких сотен его товарищей, морских пехотинцев. Никто не вернулся… Отец итак уже служил в Кронштадте, в Управлении учебного отряда КБФ, итак много делал для Победы, но попросился еще и под самый огонь. Насколько же сильны были у людей его поколения чувства долга, совести, любви к родине!
Не хочу сказать, что моральные качества моих современников ниже. Но время другое и люди другие. Нам, особенно нынешней молодежи, трудно в полной мере представить себе «изнутри» людей той эпохи. Свидетельства отца дают такую возможность, поэтому будут важны не только моей семье.
Его воспоминания составляют главную часть этой книги. Но они заканчиваются 1945-ым годом. О том, как сложилась судьба отца дальше, пришлось рассказать мне, в детских воспоминаниях Татьяны Александровой. В конце книги – уже не хроника, а литературные произведения, в которых некоторые события показаны «крупным планом», я дала их под своим нынешнем именем – Татьяна Груздева.
Часть первая. Воспоминания Сергея Александрова
Отец мой родился в 1885 году в городе Ленинграде (тогда Петрограде). Кто были его родители, он так и не узнал до конца своей жизни. По семейной легенде, грудного ребенка сначала подкинули на крыльцо достаточно богатого петроградского дома, в добротное одеяльце была вложена записка, которая сообщала, что младенец крещен Александром. Дальше в записке шла просьба позаботиться о малыше и обещалась награда в будущем. Но обитателям дома, которые нашли у своего порога такой сюрприз, ребенок был не нужен, и его отнесли в приют.
Так тогда называли детские дома для сирот и подкидышей. Назван подкидыш был Александром – согласно записке. Фамилию и отчество ему дали тоже по этому имени: Александр Александрович Александров. Позднее Сашу взяли из приюта на воспитание бездетные супруги Куликовы, крестьяне села Посолодино Хмеро-Посолодинской волости Петроградской губернии. Его приемного отца звали Василий Васильевич, а приемную мать – Анной. Записку, найденную при младенце, приемным родителям отдали, что и дало основание для семейной легенды, а также позволяло предположить, что настоящие родители Саши были далеко не простолюдинами.
Семья Куликовых вела подлинно натуральное хозяйство. Из своего надела земли они получали почти все необходимое для существования: хлеб, мясо, сало, овощи, одежду, обувь и т. д. Изо льна, конопли и овечьей шерсти пряли пряжу и ткали холсты, а из них шили одежду; для нижнего белья холсты специально выбеливали, расстилая их зимой на несколько дней на снег, ткань получалась нежной. Из шкур забитого на мясо скота (овец, телят) после их специальной выделки шили полушубки, тулупы, обувь; из овечьей шерсти изготавливали валяную обувь. Из внутренностей животных варили мыло. Из семян льна и конопли изготавливали растительное масло.
Покупали только самое необходимое: керосин, спички, соль, деготь, сапожный вар, иголки и медный купорос для варки мыла. Чай и сахар покупали только по праздникам. Землю обрабатывали сохой и деревянной бороной, которая делалась из прикрепленных вплотную друг к другу тонких стволов молодых елей с часто расположенными прямыми сучьями, выполнявшими роль зубьев бороны.
