Читать онлайн полностью бесплатно Надежда Мамаева - Как избавиться от наследства

«Напрыгалась», – подумала белка, глядя на рассвирепевшую смерть.

«Напилась», – решила смерть, увидев раздвоившуюся плешивую белку с кружкой гномьего первача в лапах.

Она помотала лысым черепом, и хвостатая собутыль… в смысле собеседница вновь стала единой и неделимой. А потом костлявая пришлепнула замусоленную карту поверх уже изрядной стопки.

– Дудки! Мой некромант твою льерну все ж таки бьет! – злясь на то, что приходится расстаться с единственным козырем, провозгласила она.

– А вот и нет, – заявила рыжая госпожа Безумия. Правда, везение пушистой сегодня было сомнительным: смерть продувала уже третий раз подряд, отчего становилась все мрачнее. Костлявая не любила проигрывать, даже если игра шла на один лишь интерес, без ставок. – У меня пожиратель душ есть, он твоего некроманта покроет.

– Ик! – Звук гулко разнесся по комнате, отразился от каменных стен и увяз в побитом молью гобелене.

Это дал о себе знать субъект, из-за которого две дамы – одна хвостатая, а вторая костлявая, – собственно, и встретились.

Субъект потянулся за еще одним кубком крепкого тинийского вина, которого не пил добрый десяток лет, и залпом его осушил. Уже изрядно перебравший лэр, сидевший за добротно сбитым деревянным столом, был пока жив и в относительно здравом, хоть и хмельном уме. Он пялился остекленевшим взглядом на лежавший перед его носом приказ, украшенный печатью императора Аврингроса Пятого, не подозревая, что за ним пришли сразу двое: белочка и смерть. И оные дамы даже сидели с ним за одним столом. И сейчас они ждали, куда отчалит «счастливчик»: то ли за грань, то ли в дом скорби.

– Не позволю! – взревел лэр, ни к кому не обращаясь.

Он был здоров, как медведь: небесные покровители не обделили своего верного раба ни телесной силой, ни статью, ни немилостью императора. Во всяком случае, так казалось набожному Лавронсу все сорок пять лет, что он жил. А вот сегодня… Светлые боги решили испытать его веру.

Схватив приказ, лэр смял его, а затем швырнул в стену кубок.

– Не быть моей дочери женою этого поганого некроманта! Даже если так повелел сам император.

Лэр решительно притянул к себе перо и бумагу.

«Милостивый император, свет и надежда народа…»

Перо зависло над бумагой и, пока Лавронс пытался сформулировать мысль, оставило черную кляксу. Но лэра это не смутило, и он продолжил. Два абзаца витиеватых приветствий были выведены на удивление твердой рукой ради всего нескольких фраз:

«Моя жизнь целиком в Вашем распоряжении, и я готов хоть сейчас отдать ее за отчизну. Но душа, тем паче душа не моя, а моей единственной дочери, принадлежит светлым богам. Осквернять ее замужеством с исчадием тьмы я не вправе. Посему моя Кэролайн отбывает в монастырь, где примет постриг и тем самым избежит участи погубить себя».

Лавронс уверенно поставил точку и, сложив послание, поднялся. Чуть шатаясь, добрел до телепортационного камня, что мерцал в полумраке синим, и, приподняв его, положил письмо. Придавил сверху.

На миг свет рассеял полумрак комнаты: бумага отправилась в императорскую канцелярию.

– Ну все, заканчиваем. Этот уже точно мой! – победно заявила смерть. – Император теперь его точно казнит за то, что ослушался приказа.

– Жаль, – вздохнула белка, собирая в лапы карты. А потом завистливо выдала: – Везет тебе.

– Ну да, тебе везет в игре, а мне – в смерти, – заявила костлявая, поднимая лежавшую на полу косу.

Белка же, бубня себе в усы о некоторых набожных, которые нормально дочь замуж выдать не могут, уже собралась уходить, когда смерть ее решила ободрить:

– Слушай, плешивая… Может, у него хотя бы дочурка Кэролайн свихнется? В монастырях же этих от десятков молитв, которые они каждый день творят не по разу и при этом лбом об пол бьются, легко можно реальность с туманом перепутать… Тем более…

Белка задумалась.

Пока две невидимые гостьи беседовали, Лавронс позвал слугу и распорядился, чтобы Кэролайн собирали: она отбывает в монастырь. Шустрый прислужник понятливо кивнул и исчез за дверью.

Юная лэрисса Лавронс уехала из дома спустя удар колокола. А утром ее отца публично казнили. Император не терпел неповиновения. Особенно когда дело касалось дел политических. А мирный договор с темными, залогом которого должны были стать браки между знатными подданными Сумеречных земель и Светлых, являлся именно таковым.