Первое предисловие об авторах
Одни биографы с восхищением описывают, как Ротшильды достигли финансового могущества, и утверждают, что этим они внесли свой вклад в развитие человечества. Другие анализируют их деятельность в истории Европы и доказывают, что Ротшильды ограбили целую эпоху, хитроумно перекачали в свои карманы богатства, накопленные аристократами и монархами, которые несколько веков обирали свои народы и тратили деньги на блестящие безделушки, шитые золотом одежды и пышные церемонии, бросая иногда горсть медяков воспевавшим их поэтам.
И вот ещё один виток человеческой комедии – и эти деньги уже тратят на себя выходцы из нищего квартала еврейского гетто, покупают замки старой французской знати, нанимают поваров, готовивших королям, и вместо когда-то вызывавших смех лапсердаков и ермолок учатся носить модные цилиндры и сшитые самыми лучшими портными фраки. Они жертвуют довольно приличные суммы на постройку приютов для парижских нищих, а правители государства счастливы, если Джеймс Ротшильд удостоит их своим посещением и позволит пустить в оборот облигации очередного займа, чтобы заткнуть дыры бюджета.
Джеймс Ротшильд любил пошутить. Когда его спрашивали, вырастет или понизится курс акций на бирже, он отвечал: «Откуда мне знать? Если бы я мог угадывать изменение курса акций, то стал бы богатым человеком».
Но нашёлся шутник, который ограбил и Ротшильда.
История этого ограбления удивительна, многое в ней долгое время было тайной, а кое-что неизвестно и по сей день. Один молодой человек приятной наружности действительно любил пошутить. Он пользовался полным доверием Джеймса Ротшильда и однажды, прихватив с собой тридцать миллионов франков из сейфов короля банкиров, скрылся в неизвестном направлении, перед этим, шутки ради, поставив его в известность, что на некоторое время покинет Париж. Ротшильд подумал, что всего лишь на четыре дня, а оказалось, что навсегда.
Нанятые Ротшильдом частные детективы шли по следам молодого человека приятной наружности во Франции, в Англии и в США. Им даже удалось установить, что его любовницу звали Жоржетта и что она была обаятельна и отличалась весёлым нравом, а это, как известно, привлекает мужчин не меньше, чем красота.
Но больше никто не смог узнать ровным счетом ничего.
И Ротшильду пришлось к убыткам в тридцать миллионов франков прибавить сумму, потраченную на детективов, – весьма значительную для сыщиков-профессионалов, но ничтожную в сравнении с пропавшими миллионами. А кроме того, он заплатил ещё и газетчикам, и они, не имея привычки отказывать таким уважаемым людям, как барон Ротшильд, не стали изо всей мочи кричать о том, что случилось, понимая, как было неприятно уже немолодому барону обнаружить в своих сейфах вместо тридцати миллионов пустоту, когда-то открытую любопытным и темпераментным итальянцем Эванджелиста Торричелли, учеником великого Галилео Галилея.
Торричелли обнаружил пустоту в стеклянной трубке, запаянной с одного конца, наполненной ртутью и опрокинутой в чашку с такой же ртутью – жидким металлом серебристого цвета. Он был несказанно рад своему открытию, ведь оно опровергало голословное утверждение Аристотеля о том, что природа якобы боится пустоты, и вполне возможно, что Торричелли, сообразив, что природа вообще ничего не боится, пустился в пляс, и, не скрывая охватившего его бурного веселья, станцевал какую-нибудь тарантеллу – танец, исполняемый в очень быстром темпе и сопровождаемый ударами в тамбурин, то есть в продолговатый барабан.
В отличие от Торричелли, Ротшильд, обнаружив пустоту в своих сейфах, ключи от которых он доверял только молодому человеку приятной наружности, признаков радости не проявил, а поддался грусти и печали. Понимая глубину его чувств, газетчики освещали в парижских газетах всё, что произошло, весьма сдержанно и постарались отвлечь внимание досужих парижан разными прочими новостями и сообщениями, например, о войне в Крыму и о том, что один из бульваров города Парижа наконец-то назовут Севастопольским.
И даже биографы Ротшильда не уделяют много внимания этому «ограблению века», века девятнадцатого, упоминают о нём вскользь, мельком, а то и вовсе умалчивают, увлекаясь описанием подробностей гениальных финансовых операций короля банкиров и его любви к классической живописи.
Это невиданных ранее размеров ограбление случилось через несколько лет после смерти великого писателя Бальзака. Создатель «Человеческой комедии» был вхож в дом Джеймса Ротшильда. Мастер пера пытался убедить нувориша оплатить свои огромные долги, неизбежные в процессе создания литературных шедевров, особенно если их творцу приходится жить в Париже, в этой столице мира полной соблазнов. Джеймс Ротшильд не заплатил долгов знаменитого романиста, а предложил ему всего лишь чашечку кофе.
