Анна стояла в своей комнате в лондонском доме семейства Бартоломью. Она наконец-то подшила болтавшийся подол юбки и надела новые колготки – не черные из магазина «Вулворт», а более дорогие, бежевые, из «Маркс и Спенсер». Свитер – она сама его связала – неплохо сочетался с юбкой. А прелестные туфельки, доставшиеся ей от одной из сестер, были начищены до блеска. В предвкушении сногсшибательной картинки Анна наклонила зеркальце, стоявшее на комоде, чтобы поймать свое отражение.
Но как обычно, ее постигло разочарование. Обстановка комнаты сводила на нет все ее усилия. С первого взгляда было ясно: Анне здесь не место. На фоне шелкового покрывала, элегантных обоев и дорогой полированной мебели она выглядела опрятно, но невзрачно. Маленькое существо в темном. Прямо служанка, подумала она. Или сиротка. Нет, в такой комнате должна жить более дерзкая, богатая и жизнерадостная личность.
Присев на обитую пестрой тканью табуретку, Анна разглядывала свое лицо в зеркале – и все ее раздражало: темные волосы, зеленые глаза, сверхсерьезный вид.
Ну почему она хотя бы не блондинка? Всем известно, что светлые волосы гораздо красивее темных. Все кинозвезды, от Ширли Темпл до Марлен Дитрих, – блондинки. И брови у нее тоже не такие, как надо. Брови должны быть тонкими и изящно изогнутыми, как будто их нарисовали карандашиком. А ее брови густые и почти прямые. А уж что касается ног… О своих ногах Анна даже думать не хотела: они слишком короткие! Анне казалось, что иметь короткие ноги – не столько природный недостаток, сколько свидетельство отсутствия вкуса.
Она наклонилась вперед, почти вплотную приблизившись к отражению. По крайней мере, подумала Анна, вид у меня неглупый. Она нахмурилась и сжала губы, пытаясь усилить впечатление. «Умненькая», – сказали ей в школе-интернате мисс Меткаф. «Какая умненькая маленькая беженка!» Она сначала не поняла, что это звучит унизительно. В интернате ее никто особенно не любил. «Теперь со всем этим покончено», – подумала Анна.
Она открыла сумочку из потрескавшейся коричневой кожи – одну из старых вещиц, которую мама прихватила из Берлина, – вынула пудреницу и начала тщательно пудрить нос. А вот губы – пока нет. В пятнадцать лет красить губы неприлично.
Будь у нас свой дом, мне бы никогда не пришлось ходить в эту школу, думала Анна. Но они жили в гостинице. Из-за этого все и случилось: им не хватило денег. Настал день, когда мама с папой не смогли больше оплачивать ей гостиничную комнату (пусть и самую дешевую). И Анна стала чем-то вроде ходячей посылки, которую передают на хранение то одному человеку, то другому. Причем неизвестно, кто станет следующим «хранителем». А в интернат мисс Меткаф ее взяли бесплатно. Вот и все объяснение. По той же причине она теперь живет у Бартоломью: это не стоит им ни гроша (впрочем, Бартоломью – их старые друзья, и жить у них намного лучше, чем в интернате).
Анна вздохнула. Какую ленту для волос взять? У нее было две – коричневая и зеленая. Какую выбрать? Она остановилась на зеленой, повязала ее вокруг головы и снова взглянула в зеркало. Пожалуй, сойдет… За неимением лучшего…
В доме часы пробили десять: пора идти. Ее ждут мама с папой. Анна подхватила пальто, проверила свою сумочку: часы, фонарик, удостоверение личности, кошелек… Кошелек был на удивление легким. Анна открыла его: пустой! Четыре пенса на проезд, должно быть, выпали куда-то в сумку. Она все перерыла: ключи, фонарик, удостоверение личности, пудреница, два карандаша, автобусный билет, обертка от печенья, крошки… А денег нет! Но куда же они могли деться? Они же были! Анна прекрасно это помнит. Она судорожно обыскала карманы пальто. И тут нет… Надо же, именно тогда, когда она считала, что у нее все в порядке! Черт, черт, черт!..
