Смеющаяся рыба не только походила бы на нас – она смеялась бы над нами – ужасающая штука.
Э. Уайнбергер
Уильям Кук и Чарльз Уитстоун получили патент на телеграфную связь в 1836 году. Через три года после этого, в 1839-м, появилась первая рабочая линия. С этого момента началось обсуждение идеи трансатлантического кабеля. Уже в 1840 году Сэмюэль Морзе высказал уверенность в том, что со временем такой кабель будет проложен. На эксперименты ушло десять лет, и в 1850 году первый подводный телеграфный кабель соединил Англию и Францию. В том же 1850-м Епископ Джон Т. Муллок, глава Римско-Католической Церкви Ньюфаундленда, предложил провести телеграфную линию через леса от города Сэйнт-Джонс до мыса Рэй, а затем проложить оттуда подводный кабель до Новой Шотландии через пролив Кэбот Стрэйт.
Публикации Каната Омара в сколько-нибудь доступных широкой публике изданиях можно пересчитать по пальцам одной руки. При этом «Каблограмма» – третья (а если считать первый самиздатский сборник 1989 года – то четвёртая) его книга. Конечно, внимательный читатель современной поэзии мог заметить публикации Омара в «Новой Юности», «Арионе», «Воздухе», сетевом журнале TextOnly или в антологии «Освобождённый Улисс». Но сколько-нибудь представительный корпус текстов российскому читателю до сих пор представлен не был. В том, что касается русских поэтов, живущих за рубежом (пусть даже и на пространстве бывшего СССР) это, в общем, не такая уж редкая ситуация. Часто это связано с тем, что поэт, оказавшийся вне российского культурного пространства, работает с поэтикой, далеко отстоящей от «нерва» культурного пространства языковой метрополии. Иногда такая работа на дальних полях случайно задевает этот самый нерв, иногда этого долго не происходит. Бывает, что попечением хорошего издателя, плоды долгой работы на (кажущейся) периферии вдруг оказываются в центре внимания. «Каблограмма» этого более чем заслуживает.
Примерно в то же время похожая идея пришла в голову Фредерику Н. Гисборну, инженеру-телеграфисту из Новой Шотландии. Весной 1851 года, Гисборн получил грант от властей Новой Шотландии, основал компанию и начал постройку наземной телеграфной линии. В 1853 году компания разорилась, а самого Гисборна арестовали за долги. В 1854 его познакомили с Сайрусом Филдом, который, после консультаций с Гисборном, предложил более масштабный проект: прокладку кабеля по дну Атлантического океана.
Одна из самых заметных особенностей текстов Омара – их многоголосие. Оно, с одной стороны, буквально. Здесь Введенский («просыпайся бегемот / житель выжженных болот / отвечай без промедленья / олин ты или ты ленин») перекликается с Айги («снегопад во всю ширь»), а отсылка к Мандельштаму (хрипит сверчок а море бьётся ровно / гремит сверчок а море море бьётся) соседствует с почти Звягинцевым («месопотамия моя / зачем ты вся be-bop-a-lula / такая выгнутая вся / на цыпочках и фу-ты ну-ты»). С другой стороны, это многоголосие вовсе не ограничивается свободной игрой культурных ассоциаций. Звук и голос для Омара вообще необыкновенно важны. Медсёстры «раздают инвалидам и детям / нет не ампулы смерти / а смех с хрипотцой», маленький самаркандский базар «визжит в истоме полудня», Тютчев грохочет, простыни хлопают на ветру, прозрачные колибри стрекочут даже под водой. Мир предстаёт иногда какофонией, а иногда симфонией голосов, которые маркируют индивидуальность не только тех, кто говорит, но и тех, кто вовсе лишён речи. Говорение в этом мире присуще (и то не всегда) только авторской инстанции, а все остальные, хотя и ведут разговор, но нечленораздельно. Маленькая девочка лопочет и гулит, а рыба, плывущая к ней владонь, кричит ей: «я юки юки алло алло», пытаясь назвать себя. Девочка ничего не слышит, разговор не происходит, не выпрастывается из агуканья, и дальнейшее оказывается молчанием «на снегу / в декабрьской степи / где и сугробы в диковинку не то что единороги». Слышащий окружён бормотанием, шумом, доязыковой стихией, из которой вдруг иногда выплывает случайное «да» или другое, такое же короткое слово. Выплывает, выныривает на поверхность, как бы из-под воды, хорошо, как известно, проводящей звук, но непригодной для обмена голосовыми сообщениями.
Филд ничего не понимал в прокладке подводных кабелей. Он, однако, проконсультировался с Морзе и со специалистом по океанографии, лейтенантом Мэтью Маури. Филд включил схему Гисборна в свой план в качестве первого этапа более масштабного проекта, после чего начал переговоры с властями Нью-Йорка и Ньюфаундленда, а также с Лондонской Телеграфной Компанией о прокладке трансатлантического кабеля. Сначала нужно было проложить кабель между Сэйнт-Джоном и Новой Шотландией. Первая попытка, предпринятая в 1855 году, закончилась неудачей (баржа, с которой клали кабель, затонула), однако уже на следующий год первый подводный телеграфный кабель связал мыс Рэй ибухту Эспай.
