Читать онлайн полностью бесплатно Ника Варназова - Избранное

Избранное

В данный сборник вошли избранные стихотворения различных жанров, написанные в промежутке от зимы 2016-го до весны 2018 года.

© Ника Алексеевна Варназова, 2018


ISBN 978-5-4490-8600-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Альбом

Я приклеил к последней странице море

с умирающей рыбой на берегу.

Море плакалось мне, хоть оно немое,

о волнах, что за пазухой берегут

всю вселенскую смерть, и тонка их плёнка

над зловещею бездною тишины.

Море скалилось в спину, рыча вдогонку

о бескрайних прибрежьях, что лишены

человеческой поступи, полны боли,

где прибои грызутся, как будто львы.


После всех фотографий в моём альбоме

оно даже казалось почти живым.


****


В этом старом альбоме вместилось больше,

чем способны запомнить страницы книг:

где-то хищное небо глядит, как коршун,

на лесок, что под взглядом его поник,

где-то старый завод расплевался дымом

в облака и темнеющий горизонт,

где-то город гигантом несокрушимым

умирает, заброшенный, под грозой,

и на гору взбирается, как на плаху.


Это – храм мироздания наготы.

В этом храме нельзя было петь и плакать —

лишь смотреть на бесцветность его святынь.


В этом старом альбоме сумел вместиться

бесконечно голодный и мёртвый мир —

этот мир оживляли его страницы.


Если ад задымился и свет затмил,

даже если вселенная-бесконечность —

лишь помойка с завалом сгоревших солнц,

мой альбом сберегает её калечность,

как забытый, но слишком красивый сон.


Здесь – пестроты пожаров, забытость парков

и эстетика брошенных деревень,

где вороны лишь вслед поглядят, закаркав

на фотографа яростно, да сирень

расцветает так ярко, как будто кто-то

ещё может нарвать из неё букет…


А сейчас в тех местах лишь одни пустоты —

разве горсточку пыли сожмёшь в руке.


Сколько я повидал красоты и грязи!

Скольких я обессмертил из мертвецов!

Каждый камень, что груб был и безобразен,

превращался в альбоме моём в лицо.

Терпеливо глядел я в зари помои,

бесконечно выслушивал горный гул…


Но к последней странице приклеил море

с умирающей рыбой на берегу.

Песня о втором

Первый входящий в неспешность вод

будет убит золотым копьём

жадного солнца. И не войдёт

больше никто в этот водоём,

где глубина превосходит ум

самого мудрого из людей.


Если же будет Второй, – ему

не подступиться к немой воде,

что равнодушно течёт во снах

всех беспокойных, искавших жизнь.

Коли осмелился он восстать —

значит, собою не дорожит.


Ливень из копий ударит в лоб.

Выдержал? Будет ещё больней.

Даже земля затрясётся, чтоб

выплюнуть жар, закипевший в ней,

грозное солнце нахмурит лик

и занесёт над безумцем меч.

Если не свалится в пасть земли,

значит, придётся безглавым лечь,

кровью своей напоив песок.


Меч просвистел, не задев виска.


Вот он подходит, силён, высок,

словно как круча прочнейших скал.

Солнце плюётся закатом в грудь,

лава шипит позади ужом.

Надо лишь раз глубоко вдохнуть,

в воду войти… Раздаётся гром

в недрах разинувшей пропасть-пасть,

яростно взвывшей земли, и вновь

подняты копья… Неужто – пасть

в пламень бегущих за ним валов?

Снова взлетает из копий рой.

Солнце уверенно горячо.


…Но почему не упал Второй?

Третий стоит за его плечом

и подаёт обожжённый щит.


Солнце беснуется вдалеке,

больше не воет земля – визжит.


Третий Второго ведёт к реке.

Следом – Четвёртый, а дальше – сто.

Ночь наступает. Миллиарды солнц

песней своей заглушают стон

гаснущей лавы.


И сбылся сон

всех беспокойных, искавших жизнь —

вот она, звёздная глубина.


Значит – нырять и внутри кружить,

хоть никогда не достать до дна.

Однажды в июле

Однажды в июле, когда расползался кровавыми пятнами в небе закат,

я слушал Шопена «Блестящие вальсы» под скрежет кипящий далёких цикад.

В возвышенных мыслях купая свой разум, глядел на цветущие я облака,

и высь танцевала, приятная глазу, прозрачна, бесшумна, светла и легка.


Пузырилось небо ожогами солнца, и музыке я отдавался сполна,

смотрел, как от края до края несётся по небу кипящего мёда волна,

и синь – словно море, закат – словно пена, под ним – горизонта горящая нить.

Я слушал «Блестящие вальсы» Шопена, и мне захотелось кого-то убить.


***


Однажды сентябрьским задымленным утром читал я Шекспира на старом крыльце,

и колокол где-то звенел поминутно, печален и тих, как хрустальная цепь.

Я слышал речушку за брошенным садом и крылья синичьи за самым плечом.

А солнце вставало – как будто бы рядом, и мне становилось почти горячо.


И ветер блуждал средь травы и тумана, в колючей росе он валялся да мок.

Я очень любил подниматься так рано, смотреть на спокойные крыши домов.

Когда от тумана вокруг было седо, природа была и стара, и свежа,

читал я Шекспира. И в доме соседа мне вдруг захотелось устроить пожар.


***


Однажды февраль заморозил всё небо, и небо свалилось лавиной на мир.

Полгода прошло, как в театре я не был – и чувствовал, скука мне сердце щемит.

К театру я шёл по шипящему снегу, и белые тучи мне бились в глаза,

Конец ознакомительного фрагмента.



Ваши рекомендации