Писать о психоанализе трудно. Психоанализ – это дисциплина, дисциплина ясности, отдающая дань случайности, этому убежищу незнания, asylum ignorantiae, как говорили древние. О какой дисциплине идет речь? О чем говорит психоанализ?
Дело в том, что главная человеческая способность – это умение читать, прочитывать означающие различия. Но читать самое себя – в этом человечество не преуспело. Хромает сама способность читать, именно эта главная отличительная черта человека. Читать – это значит уметь различать. Отличить одно от другого можно, но сложность заключена в самой структуре языка, в означающем, в том, что объединяет тождественное и различное. Именно об этом сказано: метаязык есть, но метаязыка нет, граница между языком объектом и метаязыком пульсирует.
В отличие от распространенного заблуждения, умение читать совсем не связано с пониманием. Прочитывать различия – дело довольно бессмысленное. Это примерно так же, как задаваться вопросом о смысле отличия А от Б, но именно означающее различие лежит в основе всех достижений культуры и цивилизации.
Сталкиваясь с симптомом, поражает, прежде всего, его не-читаемость, его видимая иррациональность. Я знаю, что болен, но что же мне с этим делать? Разум противостоит этой не-читаемости, он не согласен с ней. Судьба разума после Фрейда – это способность читать там, где прежде было нечто, нечто, что не было записано. Чтение различий в месте, где не различимо – это и есть психоанализ. Хотя психоанализ, как и другие пси-практики способен вызывать терапевтические эффекты, но именно психоанализ обращается к фундаменту, к основам говорящего существа. Он рассчитывает на человеческую способность к чтению, на регистр Символического. Опираться на различие в себе самом – это путь к вечно новому, путь изменения, удивления, любопытства. Если Вы вызываете рвоту после еды и неспособны иначе справится с этим напряжением, то, вероятнее всего, ничего об этом сказать Вы не сможете. Только констатировать этот феномен, обстоятельства и неудобства, которые он вызывает в. Вот с этой немотой и призван справиться психоанализ. Немота симптома. Не mot. Отсутствие слова.
Анализ противостоит объективации, в этом его отличие от области медицины. Объективация в мире говорящих существ также опирается на слово – Вы именуете нечто из позиции знания и нечто становится болезнью. В психоанализе, прежде всего, мы имеем дело с болезнью иного рода – с этической позицией. Симптом – это этическая позиция. Некоторые согласны умереть, но сохранить этическую позицию. Этика есть у всех, даже у тех, кто никогда об этом не задумывался. Этика Менгеле, этика Спинозы, этика Оппенгеймера, этика геймера. Современная особенность – этика не предписана, этика не записана. Единственное место, где этику можно обнаружить – это симптом. В том месте, где есть недовольство самим собой или страдание, может быть обнаружена этика. Личность – это симптом. Реальное же – ускользает от символизации, несводимо ни к чему иному. Реальное – это не иное.
Конверсионная симптоматика истерии – начало психоанализа, введение слова в область медицины, прочтение симптома, симптома, как чего-то такого, что может быть истолковано, что находится в поле речи. Именно поэтому в психоанализе на первое место выходит упорное, стойкое удивление и желание не понимать слишком быстро. Назвать анорексию анорексией – это понять что происходит. И навсегда стать заложником знания. Сделать из симптома загадку, розеттский камень, а не надгробную плиту без записи, этому стоит учиться. Для этого надо научиться не изменять своему желанию, опознать его как неразрушимое, как желание различия.
Надеюсь, что эту книгу прочтут. И в первую очередь люди, страдающие той или иной формой анорексии и булимии. Я никогда не общалась с теми, кто имел подобное заболевание. Хотя сама и была больна. Почему же у меня не возникало даже мысли найти друзей по несчастью? Я думаю, что читающие сейчас эти строки прекрасно знают ответ на это «почему». Книга – относительно безопасный собеседник, во всяком случае, менее травмирующий, чем живой человек с похожей проблемой.
В этой книге я осмелилась поделиться не только опытом боли, но и опытом избавления от неё. Постараюсь быть предельно честной с самого начала. Я просто хочу быть услышанной людьми, страдающими этой болезнью, а так же теми, кто готов откликнуться помощью и состраданием на боль. Но буду искренне рада, если эта история заинтересует людей, далёких от подобного опыта.
Так просто всё сказать как есть,
Но просит слово мысли натяженья.
У слова нет желанья надо-есть.
У слов иное есть предназначенье.
Автор
Эта глава о болезни и о безуспешном опыте борьбы с ней в одиночку. Я постараюсь не только описать наиболее важные этапы жизни в состоянии анорексии и булимии, но и указать на основные болевые точки симптома, опираясь исключительно на собственные воспоминания, которые пока ещё живы во мне.
