Читать онлайн полностью бесплатно Анатолий Митяев - Из дневника Вовика Башмакова

Родители заставили меня вести дневник. «Записывай вечером все события дня, это поможет тебе определить, какой день ты прожил с пользой, какой – бесполезно, – говорил папа. – Размышляй о сделанном, увиденном и услышанном». А мама добавляла: «Все великие люди с детства вели дневники. Бери с них пример, и ты тоже станешь великим».

Мама дала толстую тетрадь, папа – свою авторучку. Оба сказали: «Когда тетрадь заполнится записями, мы обменяем ее на байдарку. Читать твой дневник не будем. Ты сам запрешь его в ящик стола и ключ оставишь себе».

Начал вести дневник. Других событий не было. Размышляю об услышанном. Будет байдарка – лодка в двух рюкзаках. Позову Петьку Шнуркова: он сильный. Пойдем на речку, соберем лодку. Поплывем. Куда? Куда речка течет, туда и поплывем. Доплывем до Оки. По Оке – до Волги. На Волге гидростанции. Как бы не затянуло в турбину! Живым в турбине не остаться… За километр до плотины вытащим байдарку на берег и понесем. Перенесли – поплывем дальше… Ух ты, сколько воды, бескрайний водный простор! Здравствуй, Каспийское море!.. А дальше куда? В Каспийском море и решим.

Продолжаю вести дневник. Событий других нет. Размышляю о том, что уже написал. Не верю в неприкосновенность дневника. Ключ от стола у меня. Но есть еще два таких! Если папа, особенно мама, прочтут о нашем путешествии с Петькой Шнурковым, они попросятся в байдарку. Мама тяжелая. Петька останется на берегу. А он уже готовится к путешествию: привязал к удочкам большие крючки – на сомов, положил спички в непромокаемый пакет. Обидится. Скажет: врун и обманщик.

Придумал. С папой и мамой будет пробный проплыв. Проплыв выходного дня. Как же им плыть до Оки, если на другой день на работу?

Сижу и думаю: что еще написать в дневнике? Пишу крупными буквами – так быстрее заполнится тетрадь. Мама предупредила: «Если вырвешь из дневника хоть страницу, получишь байдарку без вёсел». До чего же тетрадь толстая! Девяносто шесть листов. Почти сто!

Событие было незначительное. После него бабушка сказала: «От тебя всё, как от стенки горох, отскакивает».

Размышлял об услышанном. Стенка, выходит, это я. Горох – бабушкины советы. Какая я стенка? Из чего? Из кирпича? Или железобетонная плита? Или из фанеры?

Ударить горохом по фанере – вот грохот будет! На кухне стена из досок, тоже годится. Взял в шкафу пакет с горохом. Сыпанул на стенку. Треск был!

Пока дома никого, начал собирать горох. В пакете было его миллион. Полмиллиона на полу. Руками не собрать. Взял веник и совок. Горох с мусором. Что, если с такой дрянью сварят суп? Я-то знаю – я есть не буду. Папа, мама, бабушка не знают – и съедят… Нечестно так поступать с родными людьми. Высыпал горох в кастрюлю. Помыл. Хотел высыпать на стол сушить. Тут вернулась бабушка. Похвалила, что подмел кухню. Спросила: с чего я захотел горохового супа и как догадался, что горох надо замочить?

Событие было незначительное. Бабушка в конце сказала: «С тобой говорить – что в ступе воду толочь».

Что такое ступа? И разве можно толочь жидкость? Ступа это, верно, какой-нибудь новейший синхрофазотрон. Жидкость в нем превращается в твердое вещество. Его-то и толкут в порошок, в мезоны и пимезоны… Откуда у бабушки такие познания? Радио не слушает, телевизор не смотрит, говорит – противно и слушать, и смотреть.

Решил узнать все про ступу. Выписал объяснение из «Словаря русского языка»: «Ступа – металлический или тяжелый деревянный сосуд, в котором толкут что-либо пестом». Узнал из той же книги, что такое пест. Оказывается, это «короткий толстый стержень с округлым концом для толчения чего-нибудь в ступе».

Спросил про ступу Петьку Шнуркова. Он мне показал картинку – ступа летит по небу над лесом, а в ней Баба-яга. Вот про такую вещь говорила моя бабушка!

Я представил себе, как мы с бабушкой по очереди ударяем пестом в ступу, а из нее летят брызги воды. Ступу мы на полчаса арендовали у Бабы-яги. Баба-яга лохматая, платье на ней рваное. Нос крючком. В руках метла. Сколько мы должны за ступу? Бабушка дает тысячу. «Еще столько! – говорит Баба-яга. – За то, что мне садиться в мокрую ступу. В небесах холодно, могу простудиться».

Засунула две тысячи в карман. Завертела метлой, как пропеллером, и улетела.

Событие было незначительное. Бабушка в конце события сказала: «Тебе хоть кол на голове теши!»

Я видел, как сосед тесал кол. Толстую палку поставил на чурбак и бил по ней топором.

Ходил в казарму к солдатам. Часовой спросил, к кому и зачем иду.

«К кому-нибудь. Иду за каской». – «Каска гражданским не положена. Каска – военное снаряжение. Никто тебе ее не даст». – «Тогда я пропал», – сказал я. «Почему пропал? – спросил часовой. – Ты что, мальчик, на войну собрался?» – «Нет, не на войну. Мне на голове будут тесать кол. Топором». – «Это кто же такое зверство придумал?» – удивился часовой. «Бабушка», – ответил я. «Родная? Не может быть! Странное дело… Подожди, я сообщу о тебе командиру».

На столбе у ворот был телефон. Часовой сказал в трубку: «Вызываю дежурного. Сложные обстоятельства».