Часть 1. Сила тяжести. Глава 1
— Иванова! Вы читали то мракобесие, которое
скопировали из интернета?
Станислав Измайлов зыркнул на меня с такой
жалостью, будто на моем лбу было написано: «Больна на всю голову и лечению не
подлежит».
— А что не так?
Я с сожалением оторвалась от тетрадки. Эх, такой
узор красивый получался, без единого отрыва ручки от бумаги. Теперь уже не
повторю.
— «Полная версия реферата доступна после оплаты»,
— зачитал он с расстановкой. — Иванова, кому заплатить, чтобы я ознакомился с
полной версией?
Братья по несчастью — всего нас в кабинете сидело
семеро — нервно хихикнули. Углубленный сопромат не давался нам от слова совсем.
Шла пятая пересдача. Шестую я не переживу, потому что уже не знаю, что выдумать
и где скачивать. Без вариантов. Или беру экзамен штурмом, или отчисляюсь.
Профессор показательно выбросил мою курсовую
работу в мусорное ведро, что стояло под его столом, и открыл следующую.
Кажется, всё-таки отчисляюсь.
— Семенов, вы не сдадите предмет, если будете
продолжать писать «РастЕжение». Ещё и «металлов» через одно «л». Свободны.
Миша Семенов, добродушный увалень, без претензий
встал и направился к выходу, помахав нам на прощание ручкой.
— Иванова, вы тоже можете идти, — буркнул
преподаватель-тиран, вчитываясь в работу следующей жертвы.
Эх, а ведь когда-то он мне нравился. Помню, как
началась первая пара, и в кабинет вошел симпатичный мужчина в костюме. Я
мельком сделала его фото и отправила подружке. Смотри, мол, какой лапочка. Не
старый ещё, лет тридцати пяти. Легкая небритость, выразительный взгляд,
идеальная осанка. А главное — и не скажешь, что преподаватель.
Вскоре оказалось, что он не лапочка, а
высокогорный козел, который влюблен в свой сопромат по уши. Не удивлюсь, если
он спит с ним ночами в обнимку.
Фу, блин.
— Не, я, пожалуй, останусь, — сказала тихонечко.
— А смысл? — Станислав Тимофеевич склонил голову
набок. — Дайте определение второй теории прочности.
Мамочки. А что, была ещё и первая?..
Я оглянулась на братьев по несчастью, но те
потупили взоры и не высовывались. Авось их минует взрывная волна преподавательского
гнева.
— Иванова, как вы доучились до третьего курса? —
вздохнул Измайлов, когда молчание непростительно затянулось.
Как-как. С трудом, слезами и в постоянном страхе
быть отчисленной. Как ещё может учиться единственная девушка на потоке? Я-то по
наивности считала, что у меня будут привилегии, ибо мальчишки падут ниц перед
моим очарованием.
Ага, ща.
Меня в первый же месяц окрестили «своим парнем»,
поэтому в качестве девушки не расценивали и помогать отказывались.
— Просто мне не дается сопромат, — произнесла с
вселенской тоской. — Я очень стараюсь, но всё впустую.
— Стараетесь? Неужели? Ну-ка, посмотрим.
Он схватил мой конспект быстрее, чем я
среагировала, и раскрыл на середине. Ох, зря, потому что ведение тетрадей
никогда не было моей сильной стороной.
— Изгиб – это вид деформации, при котором
происходит… А дальше многоточие. Вас не хватило даже на определение изгиба? —
он перелистал страницу. — О, стишки пошли. Туманным вечером в саду я
встретил девушку одну… А продолжение? Что ваш герой натворил с этой
девушкой?
— Отдайте! — Я покраснела до кончиков волос и
вскочила из-за парты.
Опрокинутый стул бухнулся на пол с грохотом. Я
подлетела к Измайлову, но садист не прекращал зачитывать выдержки из моих
записей. Язвил. Наигранно восхищался.
Ах, так?!
Я кинулась на него, вереща как ободранная кошка,
пытаясь вырвать тетрадь.
— Иванова, вашу…
Измайлов не удержался на ногах, и мы оба полетели
вниз. Ребята поднялись с мест, но помощи не предлагали. Так и стояли, раскрыв
рты от изумления. Кто-то потянулся за мобильным телефоном.
А я сидела верхом на профессоре и думала, что
экзамена мне не видать. Причем никогда.
— Иванова, — очень ласково, почти нежно. —
Встаньте, будьте добры.
Ноги, как назло, не слушались. Вообще. Никак. Я
помотала волосами, мол, извините, Станислав Тимофеевич, не судьба. Сегодня вы
будете проводить занятия в позе наездницы.
Внезапно сильные руки очутились на моей талии.
Горяченные такие руки, знающие, как правильно трогать девушку. Да и сам по себе
Измайлов оказался не рыхлым, а очень даже накаченным. Приятно подержаться.
Ой…
Руки подняли меня резким движением, и профессор
смог выползти на свободу. Мне помог подняться однокурсник, Серега Кошелев,
потому что ноги продолжали разъезжаться как у коровы на льду.
— Иванова! — рыкнул Измайлов, отряхивая глаженую
рубашку. — На пересдачу! Без нормальных лекций не возвращайтесь! И если ещё
раз…
Дважды повторять не пришлось. Мой личный деспот
не успел договорить, а меня уже и след в кабинете простыл. От греха подальше,
пока он не подал в суд за членовредительство.
Уф. Отделалась малой кровью.
Или нет?..
***
— Поздравляю!!! — завопила Иришка Шевченко, когда
я понуро вползла в комнату.
Мы делили скромные десять квадратных метров на
двоих с подругой вот уже три года. Сначала нас было четверо, но девочки не
выдержали моего дурного характера и ночных посиделок Иришки со всеми парнями
общаги по очереди. Комендант общежития поставила нас перед фактом: или платим
за четверых, или ищем себе новых соседок.
