Благодарности и посвящения
Господа благодарю ,
Что живу и что люблю!
Всем, начавшим чтение – благословение на превосходное здоровье!
Будут еще благословения!
Посвящаю эту книгу моей самой лучшей и великолепнейшей музе ТигрусиДэ из КрасноДэ, о взаимоотношениях с которой я написал книгу “Красавица и поэт”.
Она опубликована на Литрес:
https://www.litres.ru/70416268/?lfrom=1124365407&ref_offer=1&ref_key=68969c42ee095d0ff508e0743a360424698dc541a66426b406d2fd2ef9e62af7
По этой ссылке скидка 10 процентов!
Прошу учесть, что история моей любви к Тигрусидэ незакончена, и продолжается с каждым днем!
Также благодарю всех моих муз, числом более 160, которые помогли мне отточить мое поэтическое мастерство, и научили пониманию, что никакие увлечения не вечны, а являются временным явлением!
Отдельная благодарность Литрес за предоставленную великолепную возможность публикации.
Всем, продолжившим чтение – благословение на долготерпение читать мои творения!
Будут еще благословения!
Приятного чтения!
Брак прекрасен наш с Лапусей,
Пострадали лишь два гуся…
В юные годы я после школы приходил к бабушке с дедушкой до вечера.
Когда родители возвращались с работы, шел домой, и зачастую в коридоре встречал девочку из соседней квартиры, которую я буду называть – Лапочка.
Она была на четыре года моложе меня, и когда мне было восемь, ей – четыре, мне двенадцать – ей восемь, и никакого общения между нами не было.
Только привет – пока.
Тем более в детстве Лапочка была пухленькая, а я всегда любил стройных девушек.
Любил я стройных девушек всегда,
А пухленьких втихую презирал.
Промчались очень долгие года,
И в старости я сам пухлюшкой стал…
После двенадцати лет родители начали доверять мне ключ от квартиры, и я перестал приходить к дом бабушки с дедушкой. Редкие встречи с Лапочкой прекратились.
Так что следующая наша встреча произошла лишь через двенадцать лет, когда мне было двадцать четыре, а ей – двадцать.
За это время я превратился в субтильного худенького юношу – очкарика, закончил Московский автодорожный институт и два года работал в Мосготрансе на жалобах пассажиров.
С девушками у меня не складывалось: я был очень робкий, меня пару раз отвергали и к ним более не подходил, боясь отказа.
Так что в 24 года я был девственником, и до сих пор жалею, что им не остался!
Шучу, шучу.
Эх, жил бы я один всегда,
И горя бы совсем не знал.
Зачем ты мне сказала: да!
Уж лучше б одинок бывал…
Но не буду забегать вперёд…
Как-то раз, когда мне было лет двадцать, бабушка спросила меня, встречаюсь ли я с кем-нибудь. Я ей ответил, что никому не нравлюсь. Бабушка в ответ рассказала мне, что я нравлюсь Лапочке. Якобы об этом говорила ее бабушка, с которой дружила моя.
Теперь-то я думаю, что это было чистой воды вранье, но был всегда слишком доверчивый и поверил в эту чушь
Однако, памятуя о пышных формах Лапочки, пропустил эту информацию мимо ушей.
Всегда я нравился толстушкам,
А стройным дамам – никогда.
Зато не нравился простушкам,
Лишь умным женщинам всегда!
Надо сказать, что Лапочка была и есть не просто умная, а во многом даже мудрая женщина и это воистину замечательно!
При моей недотепистости и недогадливости ее разумность была истинным спасением.
И это не преувеличение!
Я недотепист, недогадлив,
Зато жена мудрей намного.
Да здравствуют умные бабы,
И чтобы не был одиноким…
Но, кажется, я опять забежал вперёд.
В скором будущем меня ждала важная знаковая встреча в театре Эстрады.
Но прежде чем рассказать о ней, я должен познакомить читателей с моим приятелем, которого без всякого преувеличения можно назвать Жадюгой и Скупердяем(да, да – именно с большой буквы), а я – по присущей мне доброте, – буду называть Вредиком.
Вредик жаден до предела,
Я же просто жадноват.
Что там было, что за дело,
Тыщу лет тому назад…
Честно скажу, что сам я был весьма жадным, но скромно называл себя экономным. Зимой у меня нельзя было снега выпросить.
В то же время, с годами я стал более щедрым. Так что сейчас – приезжайте зимой, и я поделюсь с Вами снегом.
Но в те далекие годы юности Вредик переплюнул по жадности даже меня.
Так, у него была большая железная дорога, которой была красная цена новой – 5 рублей(советское время), а старой – рубль. Но, уезжая на постоянное место жительства в Израиль, он предложил купить мне ее за сто. Тогда это была почти месячная моя зарплата.
Другой комичный случай был перед их с мамой отъездом – она попросила меня помочь Вредику сдать почтовые посылки для отправки в Израиль, и тогда надо было весь день выстоять в очереди(таковы тогда были порядки). Мама Вредика предупредила меня, что дала нам еды на обед на двоих.
Стояли мы весь день до вечера, но Вредик из жадности и сам не ел, и со мной не делился.
Я же заметил рабочую столовую и сказав Вредику, что иду в туалет, за какие-то смешные 45 копеек отобедал шикарным шницелем с картошкой(советский период, что Вы хотите). А Вредик – дурашка голодал до вечера.
