В философском развитии Канта (1724—1804) можно выделить четыре периода. В первый период, продолжавшийся до 1769 года, он стоял на почве своего учителя Кнутцена, то есть на синтезе между Вольфом и Ньютоном. Вместе с Вольфом он признает знание философским только в той мере, в какой оно априорно и дает аподиктическую уверенность, и отказывается от предварительно установленной Лейбницем гармонии для воздействия тел на тела и духов на духи. Вольф и Ньютон согласны в том, что все движения восходят к атомистически структурированным силам; Ньютон, с другой стороны, утверждает механическое объяснение всех изменений в физическом мире и реально существующее пустое пространство в качестве его арены. В первом случае Кант принимает сторону Ньютона во все свои периоды, во втором – по крайней мере, в первый период. Вместе с Кнутценом (и Крузиусом) Кант отвергает предустановленную гармонию даже там, где Вольф все еще гипотетически сохраняет ее, – между телом и разумом одного и того же человека. Что касается распространения света, то он отвергает гипотезу излучения Ньютона и принимает гипотезу волнообразного движения Эйлера. В интересах механики он отказывает низшим монадам в духовности и превращает их в простые физические элементы; именно поэтому он всю жизнь боролся с учением Лейбница как с идеализмом (или, точнее, спиритуализмом).
Отличая реальное основание от логического, Кант уже в первый период своего творчества приходит к пониманию того, что из одних только логических отношений, т. е. на основании закона противоречия, невозможно познать какую-либо реальную причинную связь или утверждать что-либо фактическое на основании чистого разума. Таким образом, вместе с Крузием он также отменяет априорное онтологическое доказательство, считая, что существование не является одним из предикатов субъекта, но стремится заменить его трансцендентальным доказательством существования Бога из понятия возможности на основе проведенного Крузием различия между принципом действительности и принципом возможности, которое черпает свою силу в незаметном чередовании двух различных понятий («невозможность» и «отмена всякой возможности») В первый период Кант в остальном занимается преимущественно научными задачами и придерживается мнения Лейбница, что телеология, как высший взгляд, вполне совместима с механической естественной причинностью. Вместе с Гоббсом он отличает чистую, дедуктивную, априорную часть естествознания от индуктивной, эмпирической его части; он также разделяет предпочтение Гоббса к генетическим определениям, к математическому рационализму как в анализе, так и в синтезе, но в первый период не разделяет его отвращения к пустому пространству. – Во второй период (1769—1776) Кант сохранил трансцендентальную обоснованность форм мышления, но отбросил формы восприятия (пространственность и временность), тем самым перейдя от реалистического крыла школы Лейбница (Кнутцен) к идеалистическому (Баумгартен и Крузий) и сблизившись с английскими феноменалистами и Сведенборгом. Он сохранил локковское различение внешнего и внутреннего смысла, номинального бытия и реального бытия (логической и реальной сущности), а также пропозиций (суждений), которые играют (аналитические) и учат (синтетические), но отверг локковское различение первичных и вторичных свойств вместе с Юмом. Подобно Гоббсу, Беркли и Юму, он теперь также отвергает пустое пространство и, вместе с двумя последними, приписывает эмпирическую реальность и феноменально-субстанциальный характер простым идеям сознания. Трансцендентную причину, воздействующую на чувственность, которую отрицает Юм, Кант называет вещью-в-себе, а Беркли – Богом; Кант предполагает influxus physicus realis вещей, созданных Богом в себе, друг на друга, Беркли – только сверхъестественное воздействие Бога на духи. От Юма, с первой крупной работой которого Кант не был знаком, он перенимает неправильное употребление слова «скептицизм» для агностицизма или теории незнания и в этом смысле отвергает скептицизм Юма, поскольку сам стремится к позитивной теории познания. От Юма он также узнал, что понятие причинности никогда не может быть выведено из опыта и что логическое постоянство сознания ничего не доказывает для реальной субстанциональности эго.
От Лейбница он перенимает мнение, что так называемые врожденные идеи присущи разуму только как типичные правила формального функционирования, и что царство темных, бессознательных идей в душе очень обширно и очень важно. Как и Рид, он допускает, что опыт формируется из ощущений посредством предсознательной, инстинктивной умственной деятельности, и придерживается самих вещей как условий для позитивной теории познания; в отличие от этого, он заменяет здравый смысл научно контролируемым, критическим использованием разума. Кант, вероятно, заимствовал у Бонне различие между непознаваемой вещью самой по себе и видимостью, которая есть не что иное, как наше субъективное воображение, а также утверждение о том, что Лейбниц все интеллектуализировал, а Локк все сенсибилизировал, и о значении мозга для жизни души. С другой стороны, он отвергает эфирное тело Бонне в пользу безпространственного и вневременного царства духов Сведенборга, которые находятся в чисто идеальном или умопостигаемом общении друг с другом.
